— А, да, действительно, — я медленно выпустил воздух из легких.
В ипостаси имаго я с огромной долей вероятности смогу выбить дверь, сделав столько попыток, сколько потребуется. В конце концов, это обычная дверь, пусть и стальная. Если будет совсем плохо — нафигачу огнем в отверстие, как дракон советовал. Устрою пожар и расплавлю тут все к бесам.
Там, снаружи, продолжал раздаваться шум борьбы, что-то грохотало, завывало и посвистывало, потусторонние звуки перемежались с явно механическими. Спустя время все стихло, и знакомый грубый голос проговорил:
— Ты там, земеля? — это точно явился любитель омниссии.
— Нет, погулять вышел! — откликнулся я. — Вас там что, по голове лупят? Что за дебильные вопросы?
— Лупят, чего не лупят? Напали на замок, такое дело… Мы их лупим, они — нас. Слушай, это настоящий боевой маг, представляешь? Махал руками что твой пропеллер у Карлсона, ногами лягался и по стенкам бегал! Шустрый, гад! Но тупой… Коленку мне сломал, гад, а я его разрядником приголубил, а потом продырявил в двух местах! Теперь не побегает!
— А второй? — мне нужна была любая информация, и сам факт, что я нахожусь в замке, уже кое о чем говорил.
Виленская губерния, замок… Нужно было еще несколько отсечек, и я точно вычислю свое местонахождение!
— А второй из шмайсера своего в меня палить стал, вмятин в грудине наделал, ухо посек… Плевать, я ему голову отчекрыжил, а шмайсер себе заберу, в коллекцию. Ты это… Там как-то марафет наведи, к тебе хозяин вроде как придет, лично. Разговор серьезный предстоит, человек он тем более непростой, отказов не любит…
— Однако… — я потер лицо ладонями, пребывая в диком раздражении. — Наведи марафет? Определенно, то ли ретроградный Меркурий нынче, то ли магнитные бури… Что там с вами со всеми? Вязкость мышления развилась? Какой марафет? Марафет — это вообще-то кокаин, к твоему сведению, земляк! «Навести марафет», «попудрить носик» — это все с жаргончика декаденстствующей интеллигенции начала двадцатого века обозначало нюхнуть кокаина! Друг, вы там ничего не нюхнули? Как я приведу себя в порядок рядом с ведром с мочой, в каморке три на два метра, из гигиенических средств имея только рукомойник с литром воды внутри?
— Э… Что — серьезно? — растерялся земеля за дверью. — Марафет — это кокс?
— Кокс — это сорт каменного угля, однако… — мне уже реально хотелось спалить тут всё к бесам.
Он что-то такое почувствовал и решил пойти мне на встречу. В фигуральном смысле, понятное дело.
— Ну это, ты не серчай, — тон моего собеседника стал почти теплым. — Давай сюда ведро, поставь к заслонке. Я вынесу. Хочешь, футболку тебе чистую принесу и влажных салфеток?
— И на том спасибо, мил человек! Еще б расческу, зеркальце, щетку зубную с пастой…
— Не… — неуверенно проговорил киборг. — Зеркальце я тебе не дам. Им можно уничтожить противника.
— Дурдом какой-то, — покачал головой я. — Какие-то кретинские похитители мне достались… Даже если сильно захочется — Стокгольмский синдром не разовьется. У них там война по всему замку, а они боятся, что я зеркальцем уничтожу противника!
Справедливости ради, салфеток он принес много — целую гигантскую пачку на триста штук. Так что я нормально обтерся и почувствовал себя чуть-чуть лучше. Футболка была черная, чистая и — что характерно — ордынская. На груди, напротив сердца, имелся стилизованный белый отпечаток ладони, а на спине — надпись на латинице: «YA KROKODIL, KROKOZHU I BUDU KROKODIT'!» Бахар и Барбакан бы одобрили, точно.
Наконец запоры на двери залязгали, и я прищурился от яркого света, который ворвался внутрь.
— Давай, земеля, не дури. Ясновельможный пан тебя ждет! — проговорил киборг.
Он походил на Джона Сильвера из мультика «Планета сокровищ». Толстый, наполовину аугментированный — рука, нога, левая часть туловища и левый же глаз у него были кибернетические. Киборг передвигался чуть прихрамывая (последствия схватки с боевым магом), почесывал стальными окровавленными пальцами свой небритый двойной подбородок и всячески выражал ко мне доброе расположение. А вот ребята в бронескафандрах с очень характерными гербами на плечах, наоборот, хмурились и целились в меня из автоматов Татаринова.
— Проходим, — сказал один из них и дернул затвор оружия.
Нервный, что ли? Я снова глянул на его бронированный наплечник: герб этот назывался «Лис», но на лиса похож не был от слова совсем. Классический ягеллонский белый крест на красном фоне, только на вершине креста — стрелка. Сапеги! Это были люди Сапег — магнатов, графов, одного из могущественнейших родов нашего Великого Княжества.