Лектор смешалась, но махнула рукой, предлагая мне выйти к доске. Я шагал меж рядами парт, ловя на себе взгляды коллег. Что они там обо мне думали? Кем я им казался? Дремучим полешуком черт знает откуда? Импозантным молодым человеком? Рыжим-рыжим конопатым? Идиотом, который зачем-то прерывает привычный ход занятий, куда-то лезет?
Оказавшись на привычном для любого учителя месте — под прицелом десятков глаз, я за секунду обвел глазами аудиторию и ухмыльнулся:
— Так уж случилось, что у меня в прошлом году образовался большой перерыв в преподавании, и я вернулся в школу только в сентябре. Пришлось знакомиться с новыми ребятами, разбираться, что они из себя представляют… Предлагаю вашему вниманию игру «Дирижабль» — отличный способ изучить детей, с которыми предстоит работать и превратить урок в балаган!
Схватил мел и принялся быстро-быстро писать на доске: «ОГНЕТУШИТЕЛЬ, РУЖЬЕ, РАДИОПРИЕМНИК, МЕШОК С СУХАРЯМИ, ВЕРЕВКА, НОЖ, СПИЧКИ…»
* * *
— Как вам не стыдно! — сказала мне высоченная моложавая блондинка в розовом брючном костюме. — Это недостойно учителя — употреблять такие слова в речи!
Занимались и столовались мы в здании Минского педколлежа. Кормили тут, кстати, довольно прилично, но столов выделили ограниченное количество — ровно по количеству курсистов. Поэтому мне волей-неволей пришлось к кому-то подсаживаться, и на сей раз это оказалась целая компания дамочек постбальзаковского возраста из Гомельской губернии, из самых разных городов. И эта землячка — в розовом костюмчике, интеллигентно сёрбая щавлевым борщом, вдруг решила мне предъявить претензию по поводу культуры речи.
Если честно — я заметно напрягся. Иногда у меня проскакивали экспрессивные выражения, не без того. Но в матерщину я, кажется, не скатывался, особенно — публично. И что это я тут такое допустил, что мне прямо должно было быть стыдно?
— При коллегах, как вы могли? — она покончила с щавлевым борщом и взялась за печеночную котлету. Кусок щавля при этом прилип к ее переднему зубу, как раз рядом со следом от губной помады. — Вы сказали… Фигня!
— А! — у меня от сердца отлегло. — Так это ж фигня!
Она даже отодвинулась от меня, царапая ножками табуретки паркетный пол. А потом возмущенным взглядом окинула пытающихся пообедать коллег, как будто ища у них поддержки:
— Учитель не должен употреблять в речи жаргонизмы и сленг! — отчеканила она. — Это недопустимо!
Коллеги, по всей видимости, хотели уже доесть и сбежать поскорее от этой вздорной женщины.
— ДАВАЙ УДАРИМ ЕЕ ГОЛОВОЙ О СТОЛ? — предложил дракон.
— Вас как зовут? — спросил я. — Меня — Георгий Серафимович Пепеляев.
— Элла Марковна, — строго посмоотрела на меня Элла Марковна.
— Элла Марковна, я думаю, что говорить «фигня» — в редких случаях допустимо. И курить «Капитан Блэк» за углом — тоже иногда допустимо. И целоваться с… скажем, с коллегой за углом, между сигаретами — тоже в общем-то допустимо. Если бы у коллеги не было кольца на пальце, и у вас — тоже. Вряд ли замдиректора Воложинской гимназии и учительница истории из Добруша состоят в гостевом браке, верно? Или я ошибаюсь, и это любовь на расстоянии?
— Да как вы смеете!!! — взвилась она. — Да что вы себе позволяете⁈
— Фигня все это, — сказал я, собрал тарелки на поднос и пошел к мойке. — Приятного всем аппетита. А щавель с зуба — уберите, неэстетично.
— ЛУЧШЕ БЫ ВСЕ-ТАКИ ОБ СТОЛ, — вздохнул дракон. — ЭФФЕКТ ТОТ ЖЕ, НО ГОРАЗДО В БОЛЕЕ СЖАТЫЕ СРОКИ.
— Бить сорокалетних дамочек головой о стол — точно недопустимо, — покачал головой я. — Тем более — учителей. Ей потом с этим лицом работать, однако. Да и вообще — что-то мы с тобой развоевались. Мало тебе четырех спаленных замков? Теперь человеческие жертвы подавай?
— ПОКЛЕП! ЗАМКОВ БЫЛО ТРИ, БРАСЛАВСКИЙ САПЕГА САМ ПОДЖЕГ! — у меня запершило, запекло в груди, и невыносимо зачесалась спина, так что огромного усилия воли стоило сдержаться.
— Тихо, тихо… — я вышел в коридор из столовой и оперся о стену. — Тихо…
— Вам плохо? — пробегающие мимо студентки педколледжа остановились на секунду. — Может, вас в медпункт отвести? Скорую вызвать?
— Всё фигня, девочки. Большое спасибо! — махнул рукой я.
Меня постепенно отпускало, дракон притих.
— Да? Ну, если фигня… — и убежали дальше.
И, что характерно, нормальные из них вырастут учителя. Лучше, чем из этой розовой инфузории.
* * *
Психолог всех реально загипнотизировала. У нее было красивое породистое лицо, как у аристократки из английских фильмов, волнистые каштановые волосы, ниспадающие на плечи и ясные голубые глаза. А еще — уверенные и вместе с тем раскованные жесты. Серьги, бусы на шее и колечки на пальцах гармонировали друг с другом и поблескивали в свете мигающих ламп.