Розен вышел от герцога, едва держась на ногах. Хуже было только то, что святые отцы один в один подтвердили слова старика. Красивая, страстная, здоровая, и безмерно любимая женщина – всегда ведьма. Горечь сменилась яростью. Его обманула мерзавка! Околдовала. Еще и душу сына могла подарить дьяволу. Зенон ни в чем не виноват. Славный, сильный ребёнок. Барон ворвался в свой замок будто захватчик, причинил необходимое зло – запер жену в темнице. Духу не хватило сразу возвести ее на костер. И никак он не мог забыть того взгляда, которым одарила его жена на прощание. Плач сына, оторванного от матери, так и стоял в ушах.

Может, герцог Улисский ошибся, и жена не виновата ни в чем? Бывают же такие женщины сами по себе. Пусть она не княгиня, пусть безродная, лишь бы чиста была душой. Да только не качается сама по себе колыбель. Он ведь сам видел, как ночью начинает баюкать сына его кроватка сама. В его замке и вправду поселилось тёмное колдовство.

Может, стоит сбежать по ту сторону границы? Там ведьм не жгут на кострах. И святые отцы иначе читают молитвы. Наверное, они знают способ, как очистить от соблазна дьяволом женскую душу. Да только барона самого там убьют как бешеную собаку. Что делать, такие времена.

Мужчина вздохнул. Люция стояла перед его глазами. Жена, держащая на руках их сына, розовощекого спокойного малыша. Ведовка, колдунья. Розен обязан подчиниться воле рассудка, избавиться от этого наваждения. Не может он стать посмешищем. Ведьму сожгут, он женится на герцогине... Только напоследок навестит жену, даст ей время покаяться.

Люция расслышала голоса, громко скрипнула соседняя дверь, ведущая в келью священника. Девушка затаилась, ей нужно было услышать каждое слово. На стража надежды не много, вдруг поможет кто-то еще выкрасть заветное зелье? Хоть бы все получилось. Вот только готова ли она рискнуть собой и, главное, своим малышом. День назад она бы ни за что не дала зелье малышу. Но теперь, когда на кону их жизни, стоит попробовать. Рецепт старинный, фамильный, все должно получиться. Да только зелье еще ни на ком не испытано.

Корни дикого вереска собраны в нужный час – в ту ночь она сбежала из постели супруга и ушла в лес. Как сладко спал ее Розен, даже ничего не услышал. Зверобой и полынь трудно спутать с чем-то другим. Редчайший для этого щедрого мира цветок - кошачья лапка* могла подвести. В родовой книге хранился рисунок соцветия - пять пушистых подушечек на мягком черенке должны обязателно иметь нежный розовый или белый оттенок. Но как легко ошибиться. Цветок не видели в их мире целую тысячу лет. Нужно было испробовать зелье на ком-то другом, но теперь уже поздно. А тогда Люция побоялась попасться.

Вот и стоит среди ее притирок неприметный флакон. Капель в нем много. Только никак не добраться до спасения. Неужели ей суждено здесь погибнуть? Нет, она обязательно выберется. И проклянет еще раз Розена! Как сильно она его ненавидит теперь, почти так же сильно как любила недавно. Его нежные объятия, его сильные руки, те ночи, что он подарил – все это оказалось неправдой. Его лживые глаза. Стоило барону усомниться в жене, и он предал их чувство, выбросил Люцию из своей жизни, отнял ребенка. Готов своими руками погубить их любимого сына.

В темницу отворилась дверь. На миг Люции показалось, будто на пороге стоит Розен. Та же точно фигура и меч приторочен к поясу, да только плечи гораздо уже и нет той стати, нет благородства.

- Священник пришел облегчить страдания души твоей.

Старик отодвинул стража, протиснулся в комнатку.

- Ступай, мил человек, я останусь внутри, а ты как следует подопри дверь снаружи.

- Не велено! Ведьма может быть очень опасна.

- Опасна?

- Накинет на тебя темную удавку и сразу помрешь.

- А мне бояться нечего, со мною молитва, святая книга и кончик копья, которым убили святого великомученика.

- Будь по-твоему, святой отец. Я встану у двери. А ты проходи к бесноватой.

Страж бросил взгляд, таким смотрят на бешеного зверя, от которого не ясно что ждать. Кинется, завизжит или бросится к двери. Люция с достоинством поднялась и сложила руки на груди.

- Доброй ночи, святой отец Паул.

- Я стану читать молитву. Она очистит твою душу, колдунья, - священник прикрыл глаза, будто хотел намекнуть на что-то. Потянулась знакомая напевная речь. Люция отлично помнила эту молитву, ей девушку научил сам священник. Вот только странно, что здесь, в темнице, он принялся читать именно ее. Зачем здесь просить об удачной охоте и большом урожае? И страж как будто ничего не заметил, а может, действительно не заметил, что эта молитва не к месту?

- Слушай внимательно, дочь моя.

- Да, святой отец. Я внемлю.

В текст стали вплетаться другие слова, подходящие по темпу, но не по смыслу.