- Как вы могли так подумать о церкви? Я служу ей верой и правдой. Розена, его славное имя, необходимо спасти. Барон околдован. И в наших силах избавить его от чар ведьмы, иначе он погибнет. Кто тогда встанет во главе замка? На страже всех его земель? Наследника нет, некому передать титул.

- И чем же поможет это вино?

- Этой ночью барон сочетается браком с юной герцогиней Улисской. Ее красота отодвинет в сторону чары ведьмы Люции. У барона родятся дети. Он будет спасен.

- Вы хотите провести обряд против воли жениха?

- После этого напитка барон будет согласен на все. Он на ногах-то едва будет держаться.

- Но...

Паул было замялся. А потом вспомнил взгляд Розена. Барон убит горем, его сердце растерзано жестокой утратой. Старик и хотел бы рассказать Розену все, как есть, облегчить свою душу, но только как? Он же дал слово Люции, обещал сделать все, как велено. Да и поверит ли ему барон? Как бы самому не оказаться после таких слов на костре. Может быть, кардинал прав? Может, новая жена хоть немного смягчит горе Розена? Вдохнет новый смысл в душу барона, пусть не сразу, но наполнит его сердце любовью? У него родятся новые дети. Память о Зеноне никогда не исчезнет, но все же ему станет легче.

- Ты против? - приподнял широкую бровь кардинал.

- Я считаю ваше решение мудрым и справедливым.

- Тем лучше. Не вынуждай меня сомневаться в тебе. Обвенчать барона с колдуньей! Как такое вообще возможно? И кто провел этот богопротивный обряд?

- Я не знал.

- Но мог догадаться. Ты помогал собирать колдунье травы для зелий, об этом болтают в городе.

- Я не...

- Достаточно отпираться. Я не стану задавать лишних вопросов. Если понадобится, тебя спросят другие. Огнем и железом.

- Я верен церкви.

- Убедись, чтобы барон выпил все до капли. И останься с ним. Невесту приведут совсем скоро.

Розен стоял в подземелье, что находилось под замком. Часовенка, как самое ценное, чем обладала семья Улисских располагалась здесь. Случись осада, рухни все стены – часовню не тронут.

Ждать пришлось недолго. Паул принес вино в тяжелом кубке, разукрашенном камнями и искусным плетением драгоценной лозы. Барон принял кубок из его рук. Старик не поднимал глаз на Розена, перебирал губами, будто хотел сказать что-то. Совсем скоро наступит час исповеди.

Барон не хотел таить грехов, намеревался рассказать все, как есть. Сознаться в том, что было, и что он только намеревался сделать. Его сознание внезапно перекрыла пелена, через которую стало невозможно пробиться. Каменные стены закачались, пол прогнулся. Розену пришлось опереться спиной о каменный выступ.

Капельки холодного пота выступили над верхней губой. Барон провёл онемевшим языком по губе, кольнул его о щетину. Люция всегда капризничала, веселилась, проводя пальцем по его "колючкам". Смеялась, называла лесным зверем, ежом. Он, шутя, злился, целовал ее еще горячее прежнего. Чужие руки подхватили Розена с двух сторон.

- Куда вы меня тащите? – едва мог вымолвить он.

- Вы хотели исповедоваться, друг мой, - ласково произнес голос кардинала где-то вдали.

Обряд венчания прошел скомканно, жених едва смог ответить «да». И только после того, как на его согласии настоял Паул. Вместо невесты Розену мерещился призрак Люции. Белоснежное платье он принял за саван.

- Почему волосы твои побелели, любимая? - припал он к руке герцогини в поцелуе.

Девушка брезгливо отдернула руку.

- Не сердись на меня. Я готов просить прощения за каждый свой поступок. Заезду с неба готов достать для тебя, отстроить стеклянную комнату. Хочешь?

- Нет.

- Почему?

Люция и вправду мечтала о собственном зимнем саде. Он хотела выращивать в нем те немногие травы, которые были способны сохранить свою силу в неволе грядок.

- Хочу изумрудов.

- Лучшие камни станут твоими, любимая.

Молодых провели в спальню. Кардинал, титулованные гости и два священника подтвердили это. В летописи семейства Улисских возникла новая запись: "В ночь на первое июня юная герцогиня Улисская сочеталась законным браком с бароном Розеном Гордым".

Юная дева не знала, как вести себя с мужем. Обещания преподнести ей камни звучали заманчиво, но сам барон был ей противен. Отяжелевшие, набухшие веки, уголки губ оттянуты вниз, землисто-бледная, вся в испарине, кожа, на ногах стоит едва-едва. Как он вообще посмел прикоснуться к ней? Еще и руку поцеловал! Фу, какая же гадость. Как она могла посчитать этого барона красавцем? Да, он обладает удивительным разворотом плеч, сильные, крупные кисти, руки гладкие. И рост высокий. Но лицо! Благородные черты скрылись под маской невыразимого горя.