- Сделай это и запомни, как следует, где похоронил. Я приду помолиться потом. Обязательно запомни место! Обозначь его чем угодно!

- Святой отец, сюда! Его нужно повалить на землю!

Герберт направил лошадь галопом в сторону от всех. Он заприметил отличное место на пути сюда. Мечом копать землю все одно не удобно. Гораздо лучше положить мальчика в расселину между двух валунов, а сверху прикрыть тяжелым камнем. И тогда никто не достанет ребенка. Получится что-то вроде саркофага из камней.

Герберт быстро добрался до нужного места, привязал лошадь к дереву, прошел по мху к двум камням. Они стояли как раз над обрывом. В последний момент он откинул с личика покрывальце, увидел рану на шее малыша. Неужели кто-то убил такую кроху? У кого могла подняться рука? У святого отца герцога Улисского? Он зарезал ребенка, пока все другие были заняты битвой? И потом кинул в овраг? Или это сделал святой отец Паул? А может, сам кардинал? Кто из них? Парень осторожно положил малыша в расселину.

- Прости меня, Люция. Я не смог сохранить его жизнь, но хотя бы похоронил достойно. Обещаю, никто не узнает об этом месте. Не нарушит могилы твоего сына! Разве что отцу Паулу открою секрет. Или нет? Зачем молиться над Зеноном, если душа ребенка и так безгрешна? - Герберт отер рукой слезу, которая выкатилась на его щеку. Прикрыл расщелину камнями, сверху набросал мха. Теперь никто не заметит это место.

Он неспешно отвязал лошадь, забрался в седло. Куда ехать теперь? Следом за всеми? Сопровождать Розена? А может, стоит вернуться в окрестности замка, забрать плащи из тайника и поспешить на родину? По эту сторону от границы его больше ничто не держит. И оставаться здесь, пожалуй, выше его сил. Только стоит предупредить главу стражи о своём намерении, так будет честно.

Герберт направил лошадь к дороге. Здесь его поджидал Розен. Барон пришел в себя, он яростно сжимал меч в руке, готовый к битве.

- Ты украл у меня любовь жены! Ты не дал попрощаться с сыном! Где мой мальчик? Ответь!

Дорога в сторону замка была перекрыта лошадью барона. Броситься к ручью? Там ивы растут слишком уж густо, не пробиться будет коню через них, Розен быстрее нагонит. Спустится с обрыва вниз? Конь кован, он заскользит по крутому склону. В перелеске тоже нет ничего хорошего, лошадь быстро через него не поскачет.

Герберт выслал лошадь галопом к отряду, если его что и спасет, то только чудо. Или кардинал! Он почти нагнал всадников, да только меч Розена оказался быстрей, а рука его все еще была твердой, горе сделало мужчину несокрушимым, яростным воином, бьющим исключительно в цель.

Парень охнул, вывалился из седла к ногам отца Паула. Лошадь не успела увернуться, она зацепила недавнего седока копытом. Последнее, что видел Герберт – как над ним склонился старик и как будто влил что-то в губы перед тем, как стал читать странную молитву.

Паул не мог даже примерно представить, где похоронил младенца Герберт. Он успел дать стражнику зелье! Вот только в заклинании ошибся, прочитал по памяти - указал срок - пятьсот лет! Зачем?! Нет бы месяц или год, пока все не стихнет. Он бы вызнал у Герберта, куда тот подевал Зенона! А теперь что? Раньше срока парня не разбудить, мало ли он проснётся беспамятным, как вышивальщица? Еще и лошадь вскользь зацепила парня по голове. Паул вознес глаза к небу. Что он ответит Люции? Где найдет Зенона? Неужели все, что ему осталось – только ждать? Целых пятьсот лет мучиться в неведении. И все из-за ярости Розена! Может быть, барон успел увидеть, где похоронен его сын? Сердце старика сжалось от жалости к барону. Вот к кому пришло настоящее горе! Потерять жену, потерять сына! И во всем виноват он, Паул. Только его вина во всех бедах, он убил и Люцию и малыша. Нет, не убил, ранил, чтоб те проснулись через много лет. Да только Розена к тому времени уже не будет в живых.

- Где Зенон? Твоего сына успели похоронить?

- Не твое дело! - грубо ответил барон. Еще бы! Кардинал с Паулом держали его до последнего, не давали уехать следом за Гербертом. Паул сделал это из жалости – ни к чему было Розену видеть своего кроху мертвым, незачем разглядывать рану. Это могло бы окончательно лишить его разума.

- Я хочу омолить его.

- Мой сын мертв! И похоронен! Ему больше не нужны твои молитвы!

- Мы вместе станем молиться о душе Зенона этой ночью, - мягко проворковал кардинал, -У герцога Улисского свой храм. Там будет удобно провести молитву всем нам вместе. Едем скорее, чтобы успеть до ночи. Нужно облегчить участь Люции и ее сына.

- Я не хочу туда ехать! - выкрикнул Розен.

- Даже ради своего сына? Вы отказываетесь от помощи кардинала? В такое-то время, когда церковь сильна и готова открыть объятия для своих преданных сыновей?

- Едем, - покачал головой барон. На его ресницах показались слезинки.

Паул замешкался.