- Говорят, утром барон выступает из замка в земли герцога Улисского. Младенца берут с собой.
- Что же будет с молоком?
- Я упросила тех, кто возглавит отряд. Тебя тоже возьмут с собой.
- И Розен не стал возражать?
- Барон не в себе. Для козы приготовили какую-то сумку, чтоб пристегнуть ее к седлу лошади.
Девушка пожала плечами. Она и сама не понимала, что задумал барон. Сам он рухнул в постель и тут же забылся во сне. Все, что удалось узнать, разболтал ей священник герцога Улисского. Он и кардинал торопили сборы.
- Сколько возьмут телег, ты случайно не знаешь?
- Поедут верхом. Подвод не будет. Нас тоже не возьмут. Младенца повезет на руках сам священник герцога. Это большая честь.
- Странно.
В покоях тихо всхлипнул ребенок. Служанка обернулась на двери и торопливо сунула сверток в руку Герберта, накрыла ее своей ладошкой.
- Держи, это тебе на память. Шпилька для волос. Она принадлежала баронессе, - глаза девушки наполнились слезами. Она думала, что так заботиться о ребенке может только тот, кто искренне любил его мать. Для чужого никто бы не стал раздобывать козу, сдаивать молоко на рассвете.
- Спасибо тебе. Я всегда буду ее помнить.
Герберт спрятал сверток на груди, чтоб только никто не заметил бесценной вещи. Он был рад, что сможет позаботиться о мальчишке в дороге. Кто знает, может удастся вместе с ним и сбежать? Хорошая лошадь, коза, притороченная к седлу - что еще нужно? Разве что рожок, чтоб выкармливать младенца. Так он его раздобудет.
Глава 21
Герберт торопливо собирался в дорогу, теперь уже без любимой. Он корил себя за то, что не выкрал Люцию прошлой ночью, не уговорил сбежать. Она бы, наверняка отказалась уйти с ним. И все-таки был шанс, а он его упустил. Как теперь жить, когда на сердце лежит такая глыба? Парень то и дело прислушивался к шагам, не поднимается ли кто по лестнице? Он опасался не Розена, а старых сказаний. Мало ли кто может войти в казарму после смерти Люции, чтоб отомстить? Поговаривали, будто матери могут навестить дом даже после смерти, если их душа печалится о младенце. А там уж спасения нет ни для кого из домочадцев. Ведь не человек в дом войдет, а нечисть, уведет за собой на тот свет.
Нет, Герберт предпочитал остаться на этом. Ему искренне нравилась жизнь, он любил жить на самом острие лезвия, биться так, будто в последний раз, скакать в погоню, обгоняя сам ветер, праздновать победы. И вместе с тем парень был бережлив. Каждую монетку он украдкой откладывал на светлое будущее, которое непременно должно наступить. Мечтал, как купит дом где-нибудь здесь, а может, ближе к югу и морю, женится, заведёт детей.
Герберт с грустью вздохнул, не скоро теперь придет его время жениться. И дело не в деньгах. Просто нет на свете такой, чтоб напоминала Люцию. Свое счастье он упустил, поторопился бы – мог бы спасти. Все, что ему останется – мальчонка. Быть может, из него со временем вырастет и колдун, кто знает. А нет, так хороший воин как Герберт, как настоящий его отец – Розен. Крепким будет и сильным. Выкрасть бы его только. Парень раскрыл рогожку, покрутил на ладони шпильку для женских волос. Знала бы служанка, как ему угодила! Эту заколку он будет показывать сыну, когда тот со временем подрастет. Рассказывать о том, как его мать скалывала ею свои длинные черные волосы. Странно, что служанка не забрала это украшение себе. Быть может, побоялась, что вещица принадлежала колдунье? Скорей всего так.
Парень спрятал в кошель несколько монет, что были в ходу дома, крохотную астролябию, которую ему подарил другой страж, и шпильку. Все это он положил во внутренний карман тельной куртки - не хватало еще, чтоб кто заметил ненароком его сокровища. Золотые парень вложил в свой пояс, благо изнутри был пришит узкий карман.
*** Паул вернулся в часовню ближе к рассвету. Ему уже доложили, что Розен собрался навестить герцога Улисского и возьмет с собой нескольких верных людей и ребенка. Паул напросился сопровождать барона, лишь бы только быть рядом с малышом Зеноном. Дорога предстоит трудная, многое может случиться. О том, что младенца могут попросту убить в дороге, старик догадывался, но старался не думать об этом.