Серым мраком наполнился зал суда, витражи на окнах ничуть не трогали душу. Разномастный люд стоял у стены, опустив головы. Многие крестились, сжимали в руках кресты, а те что побогаче – мешочки с солью. Отец Паул занял место чуть в стороне. Розен вошёл в зал тяжелой походкой воина, который испытал поражение в главной своей битве. Его ноги едва отрывались от пола, а блуждающий взгляд выдавал полное смятение чувств. Барону приготовили место во главе небольшого стола рядом с градоначальником. Строгий, властный, некогда сильный мужчина грузно опустился в широкое кресло, громко звякнул конец ножен об пол.

Люди с жадностью смотрели на дверь. Они все как один ожидали слез и криков красавицы баронессы. Ведьма вошла в зал с гордо поднятой головой, ее медовые глаза налились особенным цветом. Черные волосы струились по белой рубашке грубого кроя. Легкая походка, стройное тело, осанка молодой королевы – Люция еще никогда не была так красива, как в этот лень. На своего мужа она смотрела с легкой усмешкой, а у самой щемило в груди. Это он – ее любимый и любящий муж, огромный как медведь и безмерно нежный. В ладонях его рук она познала каково оно – настоящее счастье. С ним она баловалась, с ним чувствовала себя девчонкой. Ее он посреди ночи выносил на руках в сад, чтобы Люция могла набрать полные руки спелой ирги. Ведь ей так хотелось, а потом они целовались и терпким был вкус тех ночей.

Девушка еще выше вздернула подбородок, отвернулась от мужа, взглянула на святого отца. Только бы не подвел, не испугался и не ошибся – повторяла она будто молитву. Только бы ее малыш был рядом с ней, когда закончится этот день и пролетят мимо пятьсот лет разлуки. Она возьмет Зенона на руки, тот обязательно присосется к груди, приложится пухлой щёчкой.

На губах ведьмы ярче разыгралась улыбка в предвкушении будущего счастья и мести. Она еще раз перевела взгляд на Розена, с удовольствием оценила глубокие тени, которые залегли на его щеках, красные глаза, сжатые зубы.

- Ты потерял все, любимый. И никогда не найдешь утешения, - весело произнесла она, - И женщины другой не познаешь. Я проклинаю тебя!

- Люция, - прохрипел барон.

Сейчас он готов был пойти на все, лишь бы избавить себя от кошмара этого дня. Или целой жизни? Вдруг он совершил ошибку? Вдруг жена не виновна?

В висках Розена застучало. Но ведь она его прокляла при всех, не побоялась даже священника! Порочная девка, колдунья, ведьма, любимая женщина... Такой и вправду никогда больше не посчастливится встретить. И потом, Люция всегда была остра на язык и никогда не боялась его. Она одна могла дразнить барона, словно кота. Играла с ним, бывало даже за усы дергала, а потом, когда он начинал злиться, становилась желанной добычей и они наслаждались друг другом в любовной игре. Так, может, и сейчас так же? Может, Люция шалит? Что, если жена потеряла рассудок от горя?

Ведьму грубо толкнули в спину и заперли в клетке. Розен рассвирепел, поднялся из-за стола. Ему бы ударить стражей, растолковать им, кого они посмели тронуть руками! Его собственную жену! Ладонь градоначальника опустилась на запястье барона.

- Не поддавайтесь ее чарам.

Розен к собственному удивлению подчинился. Люция расположилась в клетке, будто взошла на престол. И снова она смотрит на него. Любимая колдунья, бесовка, и глаза-то полыхают у нее ярко, будто два солнца или две луны сразу. Медовые, лукавые, невозможные. Если б только ее можно было обнять, повернуть назад все. Если б Розен знал, чем дело закончится, он бы никогда не стал обвинять Люцию.

- Начинайте! Я жду, - выгнула изящные брови женщина.

Она неотрывно смотрела на мужа. Силилась запомнить его на всю жизнь. В ее малыше течет кровь отца, кровь предателя, кровь барона. Зенон вырастет и непременно станет похож на Розена, пусть не душой, но характером и внешностью. Он вырастет большим, сильным, смелым. И никогда не увидит отца, от Розена через пятьсот лет ничего не останется – ни изображения, ни иллюзии. Зенону нечего будет показать, он не узнает от кого произошел. Обидно, пожалуй, но по-другому уже не будет. Может быть, останется от Розена хоть барельеф на стене. Пятьсот лет - это так много, а мальчику важно знать, кем был его отец. Предателей не прощают, и она не сможет простить мужа. Никогда, ни за что. Но сыну расскажет об отце только хорошее. Нельзя ему знать о том, какая кровь бьется в его жилах. Кровь убийцы, который покусился на самое дорогое, что только есть у мужчины – на мать своего ребенка, да еще первенца, сына!

Розен не мог выдержать тоскливого взгляда его вольной птички, которую заперли в клетку. Того и гляди слезы проступят на суровых щеках. Если бы только он мог все изменить! Пусть осудят, он убьёт каждого, кто восстанет против него, против его воли.

- Крепитесь, барон. С нами священник, он поможет развеять чары.