Самые темные тени ложатся на землю перед рассветом. Малыш крепко спал в своей колыбели, Розен метался по комнатам, то созывая, то вновь распуская слуг, охотничьих, главу стражей. Больше всего сейчас он напоминал обезумевшего от неволи дикого зверя, который мечется в клетке. Вот только клетку эту он сам же и построил. И имя ей оказалось - устои. Не может барон быть женатым на ведьме. Не может! И отречься от жены Розен не мог. Все в покоях, все мелочи, вся одежда – все хранило воспоминание о наваждении, имя которому – Люция. Здесь она раздевалась, там пила сок, тут провела рукой, по этой лестнице развевалось ее безмерно длинное платье. И Зенон улыбается во сне губами Люции.

Больше всего сейчас Розену хотелось снести замок, обратить в пыль, растоптать, чтоб даже памяти о нем не осталось. Да только что тогда завещать сыну? И замок этот он строил сам, на собственные деньги. Жаль с таким расставаться, но и оставить не выйдет. Клятое место, хранящее память о былом счастье.

Барон выглянул из бойницы, снаружи под стенами замка собралась серая толпа. У каждого в руках вилы, многие держат факелы. То крестьяне явились на суд, ждут развлечения, хотят услышать, как жена его станет молить о пощаде. Каждый мечтает подпалить пуще костер, который сложат для его любимой Люции. Розену мечталось вернуть все назад, объявить жену невиновной, наплевать на церковь, веру, отца Паула, изничтожить крестьян. Да что толку?

Барон уперся лбом в каменную стену. Ничего не исправить, объяви он о том, что Люция не виновна, тогда его самого сочтут бесноватым, одержимым, решат, что ведьма его оморочила. Так и есть, да теперь ему все равно. Вот только костры сложат уже для всей их семьи. Сына жаль, да и душу Люции нужно попытаться освободить от дьявола. Самому за себя барону уже было не страшно. Он будто сгорел внутри, ничего не осталось, только плоть, его сильное тело. Может, рискнуть? Грядёт суд, выступит градоначальник, его, Розена, спросят о делах жены, вызовут свидетелей – добропорядочных жителей соседнего города: кузнеца, хозяина фермы да мыловарни... Их легко подкупить. Горсть золота одному, горсть другому, обоз зерна. Только к градоначальнику будет не подступиться - он слишком хорошо знаком со многими знатными людьми, может потом обвинить Розена в подкупе.

Барон отлепился от ненавистной стены ненавистного ему теперь замка. Его душа металась, не поспевая за порывами сердца, сгорала и обретала крылья.

Розен передал золото и записки доверенному слуге. Ноги мальчишки быстры, он сможет покинуть замок незамеченным и быстро доберется до домов уважаемых горожан. Барон вернулся в свои покои и тут же вышел, не было в нем достаточно сил, чтоб смотреть на их с Люцией ребенка. Слишком похожим на мать казался Зенон теперь. И кто отец его сына доподлинно неизвестно. Может статься, что он отпрыск самого дьявола. Грешна Люция, слишком долго она оставалась одна в своих покоях, отсылала служанок, пока муж был в отъезде. Нельзя сохранить жизнь порочной, о ней можно только молиться. Но как казнить ту, без которой жить невозможно? Как обречь любимую на костер?

Слуга объявил, что барона ждет гонец от герцога Улисского. Дело, якобы, срочное. Мрачный, посеревший, больше похожий на свою тень, чем на живого человека барон спустился по лестнице. В гостиной его встретил один из приближенных вельмож семьи герцогов Улисских - дородный, крепкий мужчина лет двадцати пяти.

- Мое почтение, - склонил голову тот.

- Зачем вы прибыли сюда в такой день?

- Выразить вам уважение от лица герцога Улисского. Он восхищен крепостью веры, которая наполнила вашу душу, барон. Вашей твердостью, вашей решительностью и умом.

- Благодарю.

- Герцог просил передать вам лично, что постарается просить о вас перед королем.

- Зачем?

- Человек, подобный вам, достоин славы, обрести ее можно только в войне. Но для похода нужны немалые деньги. Их обеспечит король, и вы пойдете на Британию, чтоб утешить свое сердце и обрести славу.

- Почему бы и нет? Передайте герцогу, что я благодарен ему за поддержку.

- Так же герцог Улисский посоветовал вам скрыть на время все те драгоценности, что вы успели подарить ведьме.

- Зачем? - брови Розена изогнулись дугой.