— Ты надолго в городе? — сменила я тему.

— Приблизительно на месяц. Через пару недель соревнования, мои будут выступать, а до этого надо решить кое-какие вопросы. Так что, у нас время есть.

Глаза Макса светились радостью. Это у него со мной было время, у меня с ним времени не было.

Однако забыла спросить, как ему удалось приобрести спортивный клуб, ведь, насколько я понимаю, это под силу какому-нибудь воротиле бизнеса.

Сразу вспомнился «Челси» и Абрамович с Тоддои Боэли. Честно сказать, некоторое время по приезде сюда было желание разузнать о дальнейшей жизни Голубева, но посчитала, рвать отношения — значит, рвать, потому не искала с Максом встреч, точно так же — информацию о нём ни в соцсетях, ни среди немногочисленных общих знакомых. Разве что она временами всплывала случайно.

Глава 3

Вообще, роман мой с Голубевым начался осенью лет десять назад и развивался стремительно. Я тогда училась в десятом классе, а Макс уже окончил колледж и пришёл в школу проститься с любимыми учителями, ибо уходил в армию.

Я так и запомнила его с лысой головой и огромными голубыми глазами.

* * *

Что в школе Макса любили — это было сразу понятно, ибо физичка — наша классная руководительница, к которой я обратилась с каким-то вопросом, забыла обо мне, как только Макс показался в фойе, тут же, подхватив выпускника под руку, завела в учительскую под дружный и восхищённый ор педагогов. Учителя держали его всю перемену, периодично оттуда доносился хохот.

Мы со школьной подругой Милой, ожидая классную, стояли под дверями и слушали, о чём разговаривали учителя.

— Я знаю Макса, он живёт недалеко от меня. Классный парень. Слышишь, что говорят наши тётки, — шепнула она мне.

Учителя вспоминали проделки Голубева, его шалости, ибо паинькой он, похоже, не был, хотя учился очень хорошо, особенно любил точные науки и информатику.

Однако отказался поступать в десятый класс и ушёл в технический колледж, сказав, что когда-нибудь обязательно окончит вуз, но сейчас надо учиться зарабатывать на кусок хлеба.

— Он живёт с матерью, — снова прокомментировала Мила. — Тётя Нина — женщина неплохая, но она выпивает, периодически срывается. Наверное, поэтому Макс так рвался получить профессию — надо обеспечивать себя и мать. И волосы, заметила, побрил налысо — так дешевле обходится. Мне он очень нравится, — добавила подруга шёпотом.

У меня от жалости к парню навернулись слёзы, я сразу представила его незавидную жизнь в однокомнатной квартире, где постоянно пьяная мать, её собутыльники. На душе стало так горько!

Подруга отошла в сторону, чтобы попить из кулера.

В это время внезапно открылась дверь учительской и больно ударила меня по щеке, не удержавшись, я ойкнула и шлёпнулась на пол. В тот же миг Макс подхватил меня и поставил на ноги.

— Больно? — сочувственно спросил он.

— Нет, щекотно, — буркнула я, потирая щёку. К нам уже шла Мила, неся мокрый носовой платочек:

— Вот, возьми.

— Прости, я неспециально. — Макс равнодушно взглянул на подругу и кивнул ей, как знакомой, а потом снова перевёл взгляд на меня.

Я приложила мокрый холодный платок к щеке и присела на длинный дерматиновый диван, стоявший в фойе, возле окна. Голубев присел рядом.

— Это звонок на последний урок? — спросил он, услышав противное дребезжание.

— Последний, — нехотя ответила я.

— Отлично, подожду тебя здесь, а после урока провожу до дома. — Через мгновение, подумав, решительно добавил: — Вот что, пойдём к учителю, отпрошу тебя, а то вдруг это сотрясение? И надо ещё приложить к щеке лёд, чтобы не было синяка. Что у вас сейчас?

— Физика, — за меня сказала Мила.

— Ну с Еленой-то Александровной я договорюсь легко. Как тебя звать? Кого отпрашивать?

— Я — Петрова Валерия.

— Лерчик, значит, а я — Максим Голубев, для друзей — Макс.

И уже через пять минут мы вышли с ним из школы.

* * *

Об этом случае я вспомнила, когда мы с Максом открыли дверь, ведущую из кафе на улицу, и перед нами, нелепо поскользнувшись, упала молоденькая девушка. Шедший за ней парень ловко подхватил её и оттащил с ледовой дорожки.

Макс посмотрел на меня и засмеялся, наверное, вспомнив наше знакомство, когда я почти так же растянулась возле двери учительской.

— Подвести тебя? — продолжал улыбаться он.

— Нет, мне всего-то нужно перейти дорогу, чтобы оказаться на работе.

— Тогда до завтра.

Вечером я снова ехала с работы в троллейбусе, только не в пустом, как в прошлый раз, а до предела набитом людьми.

И все в объемных зимних одеждах, с сумками, даже повернуться сложно, а тут ещё какой-то пьяный прижал меня так, что едва кости не затрещали.