— Светлая голова, только не тем занята, — обречённо вздохнула Лера, видимо, у неё только сейчас погас тусклый огонёк надежды, что Макс к этой ситуации имеет весьма отдалённое отношение. — Но зачем? — Я молчал, собираясь кое-что объяснить позже. Не дождавшись ответа, Лера устало потёрла виски: — Боже мой, как это страшно.

— Да, страшно, добро пожаловать в мир искусственного интеллекта, дорогая, — невесело хмыкнул я.

Мы принялись внимательно рассматривать сообщения — кружки и слушать записанный Лерой разговор между якобы мной и Леной.

— Самое главное, лже — худрук подкупил тем, что будто бы помнил моё «талантливое исполнение монолога из 'Анны Карениной». Лишь позже поняла, что сама же рассказала Голубеву о том, какой отрывок читала. Но как же быстро мне доставлялись кружки — ответы, — всё не унималась Лера. — Чтобы их записать требовалось время. И немалое. А они буквально шли друг за другом.

Вот упрямая у меня жена, всё ещё хочет верить: Макс ни при чём.

— Чтобы создать дипфейк, требуется не больше минуты. Распознать лже-сообщение практически невозможно. Всё упирается в два параметра: время и деньги. Если у обычного айтишника есть время и деньги, он сделает дипфейк, который пройдёт практически любую проверку.

Я, конечно, сильно преувеличил, сказав про любого айтишника, однако сути это не меняет.

Лера обречённо вздохнула:

— Так что, совсем нет шансов распознать дипфейк?

— Если работа выполнена на коленке, то тогда да: увидим пиксилизацию, или шесть пальцев на руке, или глаза поплывут, закосят. Наши технари недавно говорили, на подходе как минимум три нейронки, которые умеют генерировать видео просто по описанию. В этом случае вообще ненужно ничего реального, ни фотографий, ни видео. Это очень страшно, да.

Лера с болью заглянула в мои глаза, будто хотела проникнуть в душу:

— Ты меня простишь?

— Прощу. А ты себя простишь, если расскажу о проделках твоего Вронского?

Жена обречённо посмотрела на меня, кивнула и сипло проговорила:

— Добивай.

* * *

О чём я мог рассказать Лере?

О том, что можно было рассказать, ибо кое-что представляло секретную информацию.

После расставания с Лерой и похорон матери в Энске Макса уже ничего не держало, будущий ребёнок не в счёт. Голубев созвонился с менеджерами одного из футбольных клубов за пределами федерального округа и вскоре, получив приглашение, попал в довольно сильную команду.

Однако поиграв сезон, решил, что не такой уж он перспективный футболист, есть моложе и гораздо талантливее.

Да и сколько лет ещё придётся пинать мячик? На подходе новое поколение первоклассных спортсменов. А дальше? Снова нищета?

И Максим Викторович понял, чтобы выжить и в будущем стать успешным, нужно делать ставку на другое — то, что у него лучше получается, то, что не зависит от возраста — работа в сфере информационно-коммуникационных технологий и программирования.

Это были только наши предположения, основанные на определённых фактах и логике событий, ибо о чём думал, как рассуждал мой враг и соперник, известно только ему одному.

Способный, даже талантливый человек, он ещё в юности написал несколько компьютерных игр. В одиночку. А позже, доработав их, с успехом продал.

— Разве может человек в одиночку создавать игры? Я считала, это коллективный труд. — Лера устало потёрла глаза, и с недоумением взглянула на меня.

— Хорошие игры может создать и один талантливый энтузиаст, это вопрос навыков, жанра, геймплея, — возразил я.

Дальше — больше, наш сомнительный герой, не разрывая нити со спортом, заочно поступил в хороший вуз на модное айти — направление и экстерном окончил его, кстати, с отличием.

Однако в науку не пошёл, хоть администрация вуза предложила поступление в аспирантуру, а занялся коммерцией почти в промышленном масштабе, и вскоре начал успешно продавать свои игры даже за границу.

Но и этого Голубеву казалось мало. Он сбил в кучу преданных ему товарищей: от спортсменов до специалистов из разных нужных областей, в том числе искусственного интеллекта и занялся более прибыльным делом: телефонным мошенничеством, фишингом, незаконными махинациями с криптовалютой.

Лера снова нашла слабый контраргумент, сопротивляясь сказанному:

— При чём здесь фишинг? Ты ничего не путаешь? Макс сказал, что у него свой футбольный клуб. Я специально заходила на официальный сайт клуба, проверяла слова Макса…

— Он тебе не соврал. Это тоже дело всей его жизни, нереализованные мечты юности. Но основное занятие всё же — мошенничество.