— Прости. Ну получилось так с Милкой и получилось, что меня теперь расстрелять за это? Поверь, за ту слабость я расплачиваюсь всю жизнь. И тысячу раз просил у тебя прощения. Что ещё нужно? — выкрикнул Макс с надрывом. — Не слишком ли суровое наказание? Ведь ни на одну бабу смотреть не могу так, как смотрю на тебя.

— И что оттого? Орден тебе выдать за великую платоническую любовь?

— Не нужен мне орден, ты мне нужна. Я же всё время, что здесь, не выпускал тебя из виду — так казалось, становлюсь ближе. Даже часто ездил за тобой.

Следил?

Я отчётливо вспомнила момент, когда мы со Стёпой и Киром сидели в уютном домашнем кафе и, случайно взглянув в окно, я заметила машину, которая, простояв минут пять, уехала. На секунду показалось, что это был джип Макса, который ему выдали во временной пользование ребята из сервиса. Выходит, не показалось.

— Так, может, недавний разговор Кира с Огурцовой тоже сфабриковал ты? А что? Слышала, даже дилетанты на раз-два могут создать дипфейк, — пришла вдруг неожиданная мысль и появилась робкая надежда, что это всё придумал и разработал Макс. А Кир на самом деле чист, аки агнец.

— Разговор с Киром? — натурально удивился Макс. — Ты о чём-то узнала с помощью шпионской программы? — Я кивнула. — А мне для чего это? Чтобы заставить тебя бросить его?

Нет, так играть невозможно, уж я-то понимала, когда человек пытался фальшиво изображать одну из пяти характерных эмоций.

— Конечно.

— Мелко. Поверь, мне до фига известно о похождениях Краснокутского. Со временем сама всё узнаешь. Лишь бы поздно не было.

Только-только появилась робкая надежда, что Кир ни при чём, и вот снова в душе́смятение.

— Разберёмся.

— Хочешь его бросить или просто поговорить?

— Не твоё дело.

Макс кивнул, будто понимая, о чём молчу и не хочу с ним разговаривать:

— Конечно, только когда будешь разбираться, пожалуйста, позвони мне и включи громкую связь, боюсь, что всё может закончиться трагически. Одно дело, когда бросаешь сам, другое — когда бросают тебя. Мужики редко прощают такое.

— Это вряд ли. Кир никогда меня пальцем не тронет. — Я от волнения встала с кровати и подошла к окну, опершись ладонями на стол, стоявший рядом.

Макс тоже встал и, подойдя ко мне сзади, попытался обнять. Задышал глубоко и громко.

— Всё когда-нибудь случается в первый раз. Позвони, я немедленно приеду, — горячо прошептал он в ухо.

Его руки… они снова напомнили о тех годах, когда мы с Голубевым были вместе, когда ни дня не могли прожить друг без друга. Но нет, так нельзя.

— Не надо, прошу тебя.

Я отошла от него в сторону и поднесла ладони к щекам, которые горели, потому что прикосновения Макса казались приятными и ласкающими. Всё было, как раньше: когда он обнимал, а я закрывала глаза, потому что накатывала волна удовольствия, которая, качая, уносила всё дальше и дальше до умопомрачения, до исступления.

— Хорошо, подожду ещё, — улыбнулся он странной, будто пьяной, улыбкой. — Ждал ведь всю жизнь и ещё подожду.

В это время постучали, и в комнату влетел возбуждённый Стёпа, радостно крича: «У меня получилось! Лер Санна, получилось!», а за ним следом вошла красивая хрупкая девушка:

— Простите, не могли бы вы помочь мне включить в номере свет? — обратилась она к Максу. — Никак не получается: пытаюсь вставить электронный ключ в карман, а свет всё равно не зажигается.

В этом отеле действительно выдавали два ключа: один ключ-карту от двери, а другой — чтобы в номере включилось электричество. И не всегда с первого раза удавалось пройти такой квест.

— Конечно, — Макс улыбнулся и, сказав мне: «Сейчас уезжаю в Наукоград, а завтра днём обязательно позвоню», направился вслед за девушкой.

— Что этот дядька всё время ходит и ходит вокруг вас? — нахмурился Стёпа.

— Он тебе не нравится?

— Мне нравится ваш муж. — И снова взглянул на смартфон, который держал в руках. — Можно, ещё немного поиграть в игру, она вообще клеевая?!

— Пятнадцать минут. А потом спать. Завтра ранний подъём, награждение. А потом отравляемся в путь, домой.

Глава 14

Получив, как ожидалось, звание лауреата конкурса детских театральных коллективов, мы, удовлетворённые победой, поехали домой.

Стёпа всё жался и жался ко мне, уткнувшись лицом в плечо. Я понимала: не хочет расставаться. Потому, как могла, успокаивала его, повторяя те же фразы, что говорила Оле. Но малыш всё равно грустил.

— А он привезёт на вокзал мой смартфон? — выдавил Стёпа сквозь слёзы.

— Конечно, ты же вчера тысячу раз наказал Кириллу Александровичу забрать из дома твой телефон. Не беспокойся, не забудет.