«Интересно, у меня глаз не дергается?» — подумалось вдруг.

Я не узнавала Кира, ибо ещё около месяца назад он не хотел и слышать о детях, но в последнее время демонстрировал совершенно противоположное: я видела, с каким интересом он занимался со Стёпой, делал с ним уроки, играл. Было понятно: мужу это нравится.

Удивительно, но администрация приюта пошла нам навстречу, и, с подобострастием поглядывая на Кира, разрешила забрать Олю на выходные: пришлось только написать заявление.

Дети были счастливы, а глядя на них, радовались и мы.

Стёпа, заскочив вслед за Олей в машину, попрыгал на сиденье и спросил:

— А что мы сегодня будем делать?

— А что вы хотите? — улыбнулся Кир, выруливая со стоянки. — Может, заедем в магазин, купим вам какие-нибудь игры, конструктор?

Дети посмотрели друг на друга и одновременно сказали:

— Собаку. Живую.

— Да, такую, как у тёти Вари, овчарку, — уточнил Стёпа. — Но можно и маленькую: йоркширского терьера, или чихуахуа, или болонку.

— А можно просто дворняжку, щеночка, — пошла на уступки Оля, поняв по нашим лицам, что всё перечисленное мальчиком, не годится.

— Ничего против собаки не имею, сам с детства мечтал о ней, но за щенком нужен уход. А мы с Валерией Александровной постоянно на работе. Вот что, — подумав, сказал муж. — Может, для начала заведём рыбок или маленьких черепашек. Как вы на это смотрите?

— Точно, надо рыбок, — снова оживился Стёпа, глядя на Олю, та тоже закивала. — Мы можем их кормить, следить за ними, чтобы они друг друга не съели.

— Вот и прекрасно, — засмеялся муж. — Значит, сейчас поедем в зоомагазин. Возле нашего дома есть прекрасный зоомагазин, сам туда захожу после работы, если успеваю до закрытия. Очень люблю слушать голоса канареек, щеглов и попугайчиков.

Я взглянула на Кира, он раскраснелся, загораясь новой интересной идеей. Таким весёлым, жизнерадостным его давно уже не видела.

«А ведь верно, — вдруг подумала я, — находясь постоянно на работе, где часто грязь, кровь, убийцы, воры, мошенники, Кир вне службы ищет позитивных эмоций, доверия, очищения, нежности, привязанности — того, что часто рождается через невербальные контакты. Потому он и заходит в зоомагазин — восстанавливается таким образом после эмоционального выгорания».

И сейчас Кир совсем другой, будто сбросивший с себя какой-то груз, тяготивший его годами. Даже по обыкновению не торопится на работу. Может, всё дело в детях?

Когда вечером мы уложили детей спать, я задала Киру тот же тревоживший меня вопрос. Муж засмеялся и, поцеловав меня, сказал, так и есть.

— Почему бы тогда не подумать о своих детях?

Помолчав некоторое время, Кир рассказал о том, чего я совершенно не ожидала услышать.

* * *

— Ну вот… видимо, пришла пора тебе обо всём узнать, — вздохнул муж и вымученно произнёс: — У меня не может быть детей. Никогда. В раннем детстве переболел эпидемическим паротитом, или, как говорят в народе, свинкой. Прости, сам не так давно узнал об этом.

— Дела-а, — проговорила я. Твою петрушку, а я чего только себе не надумала за это время. — А как это выяснилось?

— Позвонил родителям, осторожно поинтересовался. И вот… всё встало на свои места.

Твою петрушку! Что значит — осторожно поинтересовался? Это родители должны были ещё в пубертатном периоде сына рассказать ему о перенесённом тяжёлом заболевании и последствиях, а не тянуть до того момента, когда он сам начал искать причины своего бесплодия. Как жестоко!

Честно сказать, первые годы, когда училась в вузе, я вообще не задумывалась о детях: жила себе и жила, сначала после свадьбы расплачивались за квартиру, хорошо, родители помогали, потом — за машины, и только год назад пришло озарение: хочу ребёнка.

Но вскоре возник вопрос: уже более полугода не предохраняемся, а беременность всё не наступает. А почему?

Пройдя полное обследование, я поняла, дело не во мне, скорее — в муже. Или оба здоровы, но у нас какая-то генетическая несовместимость. Бывает же так?

Но Кир категорически отказался обследоваться, и я заподозрила самое простое: муж не желает иметь наследников. Причину искала в его семье, ибо перед глазами был пример отца — жестокого и холодного человека.

Бывает же так: сын, глядя на отношения родителей друг к другу и к себе, приходит к мысли — вообще отказаться от потомства, ибо не хочет невольного копирования поступков отца, чтобы они, поступки, негативно не отразились на детях. Другой модели семейных отношений Кир не знал, но наверняка подумывал: если он вырос человеком, значит, его правильно воспитывали, хоть они с Алиской в семье были несчастны. Вот такой душевный диссонанс.