Оглядывает оставшиеся кольца. Выбор не такой уж и большой.

Берёт третье кольцо – с красным камнем.

Красивая резко заговорила, её голос зазвенел в тишине:

– Нет! С зелёным!

Дятел подпрыгивает, едва не роняя коробку.

– Говорящая кошка…

Красивая щёлкает клыками, шерсть на холке вздыбливается, голос раздражённый, но твёрдый:

– Я оборотень, солдат. И если ещё раз назовёшь меня «киской» – отгрызу голову.

– Оу, вот оно что! Простите! – он торопливо хватается за кольцо с зелёным камнем, осторожно убирает его в сумку, словно оно вот-вот взорвётся.

Чешет затылок, но не удерживается от вопроса:

– Интересно… А графини в курсе о вас?

Красивая хлопает хвостом, словно отмахивается от назойливой мухи, и выходит из хранилища, даже не оборачиваясь.

Дятел провожает её взглядом, вздыхает, подбирает добытое и, пожав плечами, следует за ней, по пути косясь на кольцо в сумке.

* * *

Невский замок, Невинск

Лакомка отлучается всего на пару часов. Немного поспать – потому что с Олежеком не соскучишься, этот маленький пирожок чересчур резвый.

Но едва она закрывает глаза, как дом сотрясает панический крик:

– Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство!

Лакомка вскакивает, сон испаряется, мысли хаотично мечутся.

В дверном проёме уже несётся нянька – резко поседевшая, взлохмаченная, с глазами, полными ужаса. Дышит часто, сбито, словно только что бежала по лестнице.

Лакомка потирает лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя.

– Боги… – выдыхает она. – Что с тобой, дорогуша?

Зевает, лениво прикрывает рот ладонью, уже понимая, что выспаться ей сегодня не светит.

– Я же говорила, что у Олежека рога и копыта иногда прорезаются.

Нянька таращит на неё глаза, трясёт головой так, что волосы разлетаются в стороны.

– Там… там… мужик прорезался!

Лакомка замирает.

– Какой ещё мужик?!

Но нянька только без остановки тычет пальцем в сторону детской – там, там…

Лакомка не раздумывает, бросается туда.

Вбегает – и замирает.

Олежек лежит в кроватке, весело гукает, как ни в чём не бывало. Маленькие рога и копытца поблёскивают в мягком свете ночника.

Но в стене… Что-то неестественное. То ли окно, то ли разлом, то ли портал.

А из него хмуро смотрит бородатый мужик.

– Здравствуйте, принцесса Люминария.

Глава 17

Невский замок, Невинск

Лакомка замирает. На первый взгляд в стене возник обычный человек. Высокий, с прямой осанкой, седая борода аккуратно подстрижена, морщины глубоко залегли на лбу и вокруг глаз. Тяжёлый взгляд изучающий, цепкий.

Но глаза… нечеловеческие.

Зрачки тонкие, вытянутые, сверкающие, как у кошки в темноте.

Он с явным интересом разглядывает Олежека, и малыш, словно чувствуя чужой взгляд, вздрагивает во сне, рожки чуть дёргаются. В воздухе словно проходит едва уловимая вибрация – чужое присутствие, телепатическое прикосновение.

Фигура ненастоящая, созданная мыслеречью через канал связи. Телепатическая проекция, пустая оболочка, которую можно разорвать в любой момент.

Она прищуривается, внимательно наблюдая за ним. Границы силуэта подёргиваются слабой рябью, как отражение в неспокойной воде.

Благодаря Даниле Лакомка научилась различать телепатические проекции – распознавать их структуру, улавливать чужую энергию, видеть, где настоящая связь, а где просто тень разума.

А значит, гость не страшен.

Это всего лишь видеозвонок на магическом уровне.

Мужа можно не отвлекать. Пока.

Она хмурится, складывает руки на груди, голос звучит ровно, но твёрдо:

– Простите, а вы кем будете?

Старик ухмыляется. Уголки губ ползут вверх, но в этой улыбке нет добродушия. Скорее насмешка. Оценка.

– Я всего лишь старик Хоттабыч, Председатель Организации. И вообще-то меня здесь нет.

Он разводит руками, демонстрируя своё призрачное присутствие – тело слегка мерцает, контуры иногда становятся размытыми, словно его тянет обратно в пустоту.

– Я – иллюзия. Хотел пообщаться с кое-кем из знакомых в вашем мире, но мой канал связи… – он лениво переводит взгляд на ребёнка. – Перехватил вот этот рогатый малец.

Кивает на Олежека.

Лакомка рефлекторно кладёт руку на изголовье кроватки, блокируя малыша от чужого взгляда.

Старик замечает этот жест, и его улыбка становится шире, зрачки чуть сужаются, точно хищник, заметивший реакцию добычи.

Лакомка моргает, пытаясь переварить происходящее.