Я задумываюсь, подбирая слова. Объяснять в деталях, что к чему, не имею права. Ибо родовая тайна. А лабуду про выручающие артефакты и прочую дребедень придумывать не хочу. Все же мы со старым ликвидатором вместе прошли столько опасностей… – Не могу сказать, – честно отвечаю, чуть пожав плечами. – Просто сделайте, хорошо?

Фирсов смотрит на меня ещё несколько секунд, будто пытаясь что-то понять, но, в конце концов, кивает.

– Хорошо, Филинов.

Я возвращаюсь к работе, продолжая указывать, кого включить в список на следующие перевозки, а кого оставить на «позаследующий» этап. Подобные решения даются нелегко, но другого выхода нет.

Тавры заканчивают переноску. Мне нравится их работа: всё чётко, без суеты. Да и альвов рогачи носят как пушинок. Убедившись, что порядок соблюдается и ничего не забыто, я решаю, что пора двигаться дальше.

– Всё, – говорю я, окидывая взглядом площадку. – Идём.

Фирсов кивает, и мы направляемся наверх к шатру, где нас уже ждут Ледзор и Бер. Надо бы выслушать оперативный доклад.

Внутри шатра тепло. Тут же находится и Зела с отмороженными глазами зомби-альва. Девушка стоит по стойке смирно. Расслабляться попавшие под вирус не умеют, только вырубаться по команде. Ледзор сидит за столом, его выражение лица привычно энтузиастическое, а Бер, напротив, вечно недовольный.

– Ну что, – начинаю я, оглядывая их обоих. – Есть что рассказать?

Ледзор усмехается, его голос звучит громко и бодро:

– Хо-хо, граф, было весело!

Бер тут же хмурится:

– Весело? Серьёзно?

Ледзор хмыкает, его улыбка становится шире:

– Было нападение монахов, но мы быстро их порубили в капусту.

Я киваю, с интересом уточняя:

– Вам тут вдвоём-то не тяжело?

Ледзор тут же отмахивается, будто я задал вопрос из разряда глупых:

– Да ты что! Мне тут самое то. Обожаю холод, снег, ледяной ветер… Прекрасное место.

Бер закатывает глаза и сердито бурчит:

– Меня всё это достало. Ненавижу холод, снег, ледяной ветер… Бесячая Антарктика!

Я лишь усмехаюсь, наблюдая за его вспышкой.

– Всё так плохо?

Ледзор, конечно, не упускает шанса вставить свои пять копеек:

– Да его просто бесит, что его зазноба всё время стоит, как столб, и даже не отвечает ему! Он ей даже стихи читал, а она – ноль внимания.

Бер злобно фыркает, но ничего не отвечает Ледзору. Вместо этого он переводит взгляд на меня, его лицо всё ещё напряжённое.

– Когда ты уже расколдуешь всех моих соплеменников?

Я спокойно пожимаю плечами, стараясь говорить как можно мягче:

– А я не знаю.

Бер хмурится.

– Что?! Как так – не знаешь?! А кто тогда знает?!

Я поднимаю руку, отсекая возможность дальнейших вопросов. Бер, поняв мой намек, заставляет себя умолкнуть.

– Вот так. Мы все заражены вирусом. Монахи разработали его как оружие специально против телепатов. Потому я пока не знаю, как его снять полностью. Я могу его сдерживать, и этого достаточно, чтобы не дать ему разрастись. Но избавиться от него полностью… Придётся поискать решение. И да, это займёт время. Нам придётся жить с этим вирусом ещё некоторое время.

Бер сжимает кулаки, сдерживая альвийские проклятия. Ледзор, напротив, выглядит как-то даже воодушевлённо. Он усмехается своей фирменной морозной усмешкой:

– Хо-хо, а я вообще ничего не чувствую. Никакого вируса. Может, меня обошло стороной?

Конечно, Одиннадцатипалый шутит. И отвечать не нужно. Вместо этого перевожу взгляд на Зелу, застывшую неподалёку. Её лицо пустое, движения механические. Вздыхаю. Да, Беру нелегко видеть свою любимую такой. Что ж, сегодня я не дрался, а потому силы есть.

– Зомби-альвы сразу в себя не приходят, – говорю больше себе, чем окружающим, хоть все меня явно слушают. – Но на одного бойца меня пока хватит.

Я сосредотачиваюсь, собирая энергию. Это отнимает больше ресурсов, чем мне бы хотелось, но выбора нет. Процесс медленный, почти выматывающий, но я чувствую, как что-то начинает меняться. Взгляд альвийки перестаёт быть пустым. Глаза оживают, в них появляется осознанность. Она моргает, словно просыпаясь от долгого, тяжёлого сна, и окидывает взглядом окружающих.

– Что… случилось? – её голос дрожит, растерянность заметна даже в интонациях.

Но её взгляд задерживается на мне, и выражение лица резко меняется. Воспоминания, похоже, нахлынули внезапно.

– Это ты! Ты дрался со мной! – восклицает она, и её голос становится яростным. – Я помню!

Прежде чем я успеваю что-то сказать, в её руке формируется кислотный меч. Она сжимает его, как будто собирается разрубить меня на части, и кричит:

– Готовься! Сейчас повторим!

Оп-па. Вот и помог, называется. Голубки, в следующий раз помогайте себе сами.