– Ну понятно, – мрачно подытоживаю я, высвобождая голову тварюги из ментального захвата, а затем псионическим выбросом стирая ее с Астрала. – Опять эти монахи. Надо их прижать как следует, пока не шагнули на новую ступень интеллекта.

Фирсов хмыкает, бросив взгляд на улыбающегося Олежека.

– Ладно, Филинов. Пойдем прижимать, но в другой раз. Сейчас я сильно устал гулять по Астралу.

Я приподнимаю бровь. Фирсов признаёт, что устал? Что-то он совсем не в форме. Лицо осунувшееся, взгляд тяжелый. Значит, пора сворачиваться, пока не пришлось откачивать старого ликвидатора. Не хватало ещё, чтобы он свалился здесь, в Астрале.

Делаем переход. Следующее, что я осознаю – мы с Фирсовым уже сидим на кушетке в детской комнате, словно ничего и не было. Всё вокруг выглядит до боли привычным: мягкие пастельные тона, игрушки в углу, лёгкий аромат детского крема. Только негромкое гуканье доносится из кроватки, нарушая тишину.

Фирсов осматривается, потирает виски и морщится, будто воздух в комнате ему не по вкусу. Его взгляд цепляется за пространство, где ещё мгновение назад струился белый смог Астрала, теперь уже растворившийся.

– Филинов, – с раздражением бросает он, исподлобья оценивающе глядя на меня, – а Карман ты убирать не собираешься?

Я смотрю на него с лёгким интересом. Видно, что ликвидатору здесь явно некомфортно. Его движения чуть замедленны, а мимика выдает слабость, которую он упорно пытается скрыть. Карман ощутимо вытягивает из него силы, и это буквально написано на его лице.

Мелькает мысль – поделиться с Фирсовым энергией, чуть-чуть подкинуть, чтобы он пришёл в себя. Это легко: достаточно одного касания, и его усталость исчезнет. Но нет, слишком рискованно. Моя манипуляция энергией – тайна рода, тщательно оберегаемая годами. Жора и его способности засекречены, жабун – мой самый козырный легионер, и даже Фирсову не стоит нем знать. Он переживёт. Немного помучается, а потом выпьет коктейли Лакомки и станет как новенький.

Я сохраняю спокойствие и говорю так, будто речь идёт о прогнозе погоды:

– Учитель, не стоит убирать Карман. Ведь он образовался при рождении моего сына. Его психическая энергия выплеснулась наружу и сформировала ответвление Астрала.

Фирсов, как всегда, смотрит с лёгким прищуром, будто хочет разоблачить меня во лжи.

– Ага, рассказывай сказки. Чтобы младенец… – он запинается, его взгляд становится насторожённым. – Подожди, так ты не шутишь? Твой сын создал Карман?

– Здесь ему будет безопасно, – спокойно продолжаю я, игнорируя его ошарашенный тон. – Энергия Олежека не будет расходоваться впустую. А я позабочусь, чтобы никакие астральные твари не пробрались через ментальный барьер. Моему сыну здесь будет хорошо. Он сможет расти и развиваться как телепат.

На лице Фирсова появляется странная смесь удивления и недоверия. Он задумчиво проводит рукой по подбородку, словно взвешивает услышанное.

– Ты это сам понял? – спрашивает он, приподняв бровь.

– А как же ещё? – ухмыляюсь я, широко разводя руками. – Вы же сами учили меня разбираться в сложных вещах. А тут, если подумать, всё просто, ведь так?

Фирсов смотрит на меня с лёгкой завистью, в его взгляде читается тысяча невысказанных «но». Губы сжаты, а брови нахмурены, будто он пытается найти слабое место в моих словах.

– Ага, конечно, – бурчит он, выдохнув, как будто сдался. – Молодым мозгам, видимо, проще.

Я молчу, сделав непонимающую мину, а про себя весело ухмыляюсь. Всё понятно. Старый ликвидатор, похоже, обиделся. Ну ещё бы: человек всю жизнь провёл в ремесле, а тут юнцы вроде меня так легко разбираются в том, что ему самому недоступно.

Забавно.

Но мне-то что? Я давно освоил работу с Карманами ещё в усадьбе Филиновых. Знаю их структуру до мельчайших деталей, понимаю их повадки, если можно так сказать. В отличие от Фирсова, могу использовать их по максимуму. Хе.

– Не переживайте, учитель, – говорю спокойно, но чуть насмешливо. – Всё гениальное – просто.

– Ой, Филинов, всё, хватит, у меня уже перегрев. Не все телепаты в этом доме Грандмастеры, – бурчит Фирсов, тяжело вставая и едва удерживая равновесие под воздействием Кармана. Его голос звучит натужно, а движения выдавали усталость.

– Так значит, это твой парень Карман создал? – он бросает на меня косой взгляд и кривую усмешку. – Филинов, вот уж на что ты был неординарный, так и этот сорванец весь в папашу.

Я тоже поднимаюсь, не скрывая лёгкой, но вполне оправданной гордости за первенца.

– Расценю это как похвалу, учитель, – парирую я, не удержав улыбки.