– Демонесса, попрошу, – поправляет она с непоколебимым достоинством, обводя нас взглядом. – И, между прочим, я обаяшка… Хм, у тебя родился ребенок, милый? – только сейчас замечает она Олежека.

– Ага, – обхожусь без комментариев. Не для этого ее вызвал.

– Красивый, весь в тебя. Только уши явно мамины, – фыркает Шельма. – Альвийка, значит…

– Закрыли эту тему, – одергиваю Демонессу. – Посмотри направо.

Она скрещивает руки на груди, поворачивая голову к кошачьему осьминогу. В её взгляде сверкает презрение, словно сама мысль уделить этой твари внимание кажется ей нелепой.

– О, знакомая дешёвка, – бросает она насмешливо, с такой интонацией, будто этот эпизод – просто ещё один неприятный пункт в её переполненном расписании.

– Ты знаешь его? – спрашиваю, с интересом глядя на Шельму.

– Знаю, – с фальшивым сожалением протягивает она, склонив голову набок. – Только у этого бездаря щупальца выросли с тех пор, как я его видела в последний раз.

Кошачий осьминог заметно напрягается, но Шельму это только забавляет. Демонесса кривит губы, её взгляд полон презрения.

– Ну да, видела пару раз… – бросает она небрежно, словно говорит о таракане, забежавшем на кухню. – Какая-то шестёрка Короля Теней… Ах, да, вспомнила. Это же Бельзовул. Когда-то он был у него тюремщиком.

Едва она произносит это имя, щупальца осьминога начинают нервно извиваться. Бельзовул смотрит на Шельму, и его голос звучит неуверенно:

– Моё тело… – лепечет он, будто сам не верит в то, что говорит.

Я перевожу взгляд на тварь.

– Слушай, Барсик Осьминогич, – начинаю я с лёгкой усмешкой. – А ты ведь попал.

Он дергается, явно не понимая, что я имею в виду.

– Что? – спрашивает он, тон его вздёрнут от растерянности.

– Короля Теней здесь нет, – охотно поясняю. – И никогда не было. А ты, склизкая кошара, полез вперёд батьки в пекло. Думаешь, он тебе это простит? Задумал себе заграбастать тело вперед Короля? А он потом просто это проигнорирует? Попал, ты, короче. Скоро твой Король тебе все щупальцы повыдергивает и засунет в одно место по очереди.

Бельзовул резко замирает, его тентакли начинают дёргаться в судорожных, хаотичных движениях. Мысль о гневе Короля Теней, похоже, раньше даже не мелькала в его голове. А теперь, когда наконец дошло, вся картина явно не добавляет ему уверенности. Он начинает мелко дрожать, а его немигающие глаза хлопают так быстро, что кажется, вот-вот выпадут.

Шельма, наблюдая это представление, еле сдерживает смех. Её глаза сверкают весёлым огоньком.

– Ну-ну, – протягивает она с явным удовольствием, скрестив руки на груди, – смелость, как видно, никогда не была его сильной стороной.

Бельзовул завис. Он буквально застыл на месте, дрожа, как щупальцевая желеобразная масса. Мысли, похоже, буксуют в его голове. С одной стороны, перспектива получить тело манит, но, с другой, наказание Короля Теней пугает до дрожи. Наконец он выдавливает:

– Но моё тело…

Я не выдерживаю и усмехаюсь, оборачиваясь к Шельме.

– Ну он и мозгами явно не отличается, – бросаю, иронично оглядев дрожащую каказябру.

Шельма смеётся, изящно прикрыв рот рукой. В её глазах пляшут насмешливые искорки.

– Милый, ты заставил зависнуть Высшего Демона! – заявляет она, словно это выдающееся достижение. – Хотя, признаю, он явно не из самых умных. Но всё же высокого ранга.

Я киваю, с лёгкой усмешкой перевожу взгляд на Бельзовула. Его щупальца слегка подрагивают.

– Ну, так что? Решил надурить самого Короля Теней? – спрашиваю, прищурившись.

Демон мнётся, а потом, после паузы, выдаёт:

– Я… Наверное, пойду.

– Наверное? – переспрашиваю с поднятой бровью, но он уже не отвечает, а отползает прочь. Эй, куда тентакли навострил? Никто тебя не отпускал.

Не торопясь, я поворачиваюсь к Фирсову и протягиваю ему Олежека.

– Учитель, поддержи-ка моего сына, – произношу с невозмутимостью.

Фирсов, как будто его только что попросили держать на руках самого ядовитого уисосика, отступает на шаг.

– Филинов, ты совсем?! Я терпеть не могу детей!

Шельма тут же поднимает брови, возмущённо фыркает и вставляет:

– А почему мне нельзя? Милый, я просто обожаю маленьких детишек. Такие вкусные… такие аппетитные. – Она облизывает губы с таким видом, будто уже мысленно добавила специи.

Я закатываю глаза и с тяжёлым вздохом оборачиваюсь к Фирсову.

– Вот видишь, учитель? – говорю с ноткой сарказма. – Только тебе могу доверить свою кровинку. Цени.