— Ульна, позови Гринку заботницей мне, — сказала Феня. — Что-то она пропала совсем, наверное, делов много. Ещё бы — столько деток! Гринка хорошая, добрая, мне приятно будет её в своём доме видеть.

Боюсь, неприятно будет мне. Не думаю, что Гринка забыла инцидент с сыном, когда я быстро вылечила мальчика, после чего Гринка обвинила меня в колдовстве.

Впрочем, попробовать можно. Откажет так откажет — её выбор.

Феня быстро помолилась, и мы пошли домой. После праздника зимних ночей день прибывал быстро, снега почти не было, но всё равно хотелось в тепло.

Я проводила Феню и собралась пойти к себе, когда она вспомнила:

— Ульна! Вещички детские я на верёвке забыла, за домом сушить повесила! Специально подальше повесила, чтобы никому на глаза не попались. Сними, пожалуйста.

Конечно сниму — по очередной примете, пелёнки и рубашки младенцев ночью не должны оставаться на улице, чтобы их не испачкали злые духи. В духов я не верила, но за дом пошла — незачем Фене давать лишний повод для волнения.

На верёвке, кроме малюсеньких штанишек, висел ключ. Небольшой, красивый, золотистого цвета, с ажурной блестящей головкой.

Я взяла ключ, повертела в руках. От чего он? Судя по размеру — от чего угодно может быть. От двери, от сундука или шкатулки. Как он здесь появился? И, кстати, как оказался на верёвке? Кто прицепил прищепкой золотой ключик?

Для кого? Для Фени? Или для меня?

Я занесла вещи в дом и, как бы невзначай, спросила:

— Феня, ты ключа не теряла?

— Какого?

— Не знаю. От замка, конечно. Золотой такой ключик, небольшой, у тебя есть?

Феня кивнула на гвоздь в стене: ключей в доме было три, и все три — большие, тяжёлые, железные, висели на привычном месте.

Глава 55

Феня осторожно потыкала ключ пальцем:

— Ух ты, никогда таких красивых не видела! Как блестит! Он золотой?

— Ты меня спрашиваешь? Точно не твой?

Феня отрицательно покачала головой.

— Фенечка, ты, когда бельё развешивала, ключа не видела? Может, ты его не заметила?

— Я, Ульна, хоть и беременная, и малость поглупела, но не ослепла точно. Тебя от мужа отличаю, и брюкву от лука. Не было его, конечно. Ты Пекасу-то не показывай, не пугай его.

— Думаешь?

Феня часто-часто закивала:

— Не говори никому, Ульна. Ключ этот тебе одной показался, значит, тебе одной он и предназначен. Только не знаю — зачем. Какую дверь ты им открывать будешь? Лучше пока помалкивай.

— Ладно, разберёмся, — согласилась я.

Дома внимательно рассмотрела ключ, но не пришла ни к какому выводу. Ключ и ключ, от чего неизвестно. Неужели он правда — золотой? Красивый ключ должен подходить к не менее красивой двери, а где может быть такая дверь? Явно не в деревне.

В храме? Да ну, не думаю. Для храма ключ выглядел слишком гламурно, что ли. Тогда где?

Пожалуй, единственное место, где может быть дверь — графский замок. Или вообще какой-то совершенно другой замок, о котором я не имею понятия.

Но ведь ключ висел для меня? Для меня, конечно, для кого же ещё. Значит, искать таинственную дверь должна я.

Решив больше не ломать голову, я легла спать.

Утром отправилась к Гринке. Хочет Феня взять её своей второй заботницей — я предложу. А там посмотрим, в любом случае мне нужен кто-то, кто позаботится о Фене, когда я уеду в замок. Всё равно туда придётся отправиться, ведь повариха Ладина предупредила, что предстать перед графиней — мой долг. Теперь у меня появилась своя причина попасть внутрь. Может быть, удастся поговорить со слугами и разузнать, не терялся ли в замке золотой ключик.

Я почувствовала себя Буратино. Осталось только сожрать луковицу, поругаться со сверчком и потыкать носом в замковые гобелены.

Двор Гринки встретил меня подозрительной тишиной. Хозяев дома нет? А скотина где? Почему не слышно беспокойных Гринкиных коров и коз?

Гринка, похудевшая, уставшая, с впалыми глазами, встретила меня равнодушно.

— Зачем пришла? Я тебя не звала, — вздохнула она.

— Гринка, ты заболела, что ли? Феня наша ребёночка ждёт, последний месяц остался. Тебя в заботницы приглашает. Но, если не можешь, она не обидится — поймёт.

Гринка судорожно вздохнула, вытерла сухие покрасневшие глаза, туже затянула под подбородком выцветший старый платок.

— Я бы пошла, да сил мало, только-только со своим хозяйством справляюсь. Хотя, чего там осталось-то.

— А что случилось?

— Не знаешь?

Я не хожу на посиделки у колодца, какие-то новости узнаю от Фени, какие-то не знаю совсем. Откуда мне было знать, что муж Гринки два месяца назад уехал в город к дальнему родственнику и пропал по дороге, так и не увидев родственника, к которому ехал.