расправы? Хоть я теперь и под защитой господина, только граф Венсан далеко, в замке, а мои милые добрые земляки в каждом дворе. Калитка привычно скрипнула, я вошла во двор. За широким деревянным столом, который служил нам с Феней для всяких хозяйских надобностей, сидела большая компания. Мужчины, женщины, несколько подростков. Я с удивлением узнала свою несостоявшуюся свекровь и двух её дочерей. Может, удастся незаметно проскользнуть в дом? Не знаю, что у Пекаса с Феней за праздник, но я на него явно не приглашена. Гости вроде как заняты сами собою, старательно жуют угощение, хрустят луком и разливают по кружкам напитки. Веселья незаметно, но и не грустит никто. Словно просто пообщаться собрались. Феня сидит ко мне спиной, а лицо Пекаса, как обычно, нахмурено. Стол стоит довольно далеко от калитки. Если незаметно зайти за угол, можно с той стороны дома залезть в окно спальни. Или вообще в сарае спрятаться, подождать, пока все разойдутся. Я почти добралась до угла, когда услышала за спиной испуганный крик. Пришлось обернуться. — Здрасте, — сказала я и зачем-то присела в книксене. Чего меня приседать потянуло? Сто лет не смотрела исторических фильмов, а тут — нате вам! Вспомнила! Самое подходящее приветствие в крестьянском дворе! Впрочем, учитывая, сколько всего я пережила за последние дни — удивляться нечему. — Сгинь, сгинь, дух бродячий, — забормотала маменька Саввы. — Сгинь, страх и нежить подземная! Изыди, оболочка пустая, бестелесная! Оскорблять-то зачем? Я просто поздоровалась. — Аааааааа! — как обычно хором заверещали сестры бывшего жениха. — Ведьма! Ведьма из земли вышла! Прямо из завалинки, сама видела! Их крик сработал, как дeтoнатop — теперь орали все, кажется, даже Пекас с Феней. И все ломанулись к выходу. Знала бы — распахнула бы заранее ворота. Людей не больше десятка, но паника — плохой советчик, как бы не подавили друг друга. Тем более среди

гостей я заметила парочку кругленьких женщин, очень похожих на беременных. Не хочу я становиться причиной их ранних родов! К моей большой радости, никто не пострадал. Правда, Феня и Пекас тоже убежали на улицу — сработал стадный рефлекс, но это ничего. Побегают, побегают, и вернутся. Лишь бы жреца не притащили, а то ещё с ним до вечера придётся объясняться. Я успела поесть остывших кушаний и привычно отметить, что блюда могли бы быть и вкуснее, если их правильно приготовить. С удовольствием выпила большую кружку взвара. Надо же, оказывается, я по нему успела соскучиться. Уже подумывала, не пойти ли прилечь на свою лавку, когда в калитку заглянул Пекас. — Ты кто? — тихо спросил он. — Деда, ты чего? Ульку свою не узнал? Единственную внучку? Или забыл, о чём мы с тобой в лесу договаривались? Пекас сделала несколько шагов вперёд. Остановился, внимательно осмотрел меня с головы до ног. — Помню. Но ведь ты умерла. Пришла моя очередь открыть рот. — Почему умерла? Когда? Что ты выдумываешь? Хочешь сказать — ты со мной с покойницей договаривался? — Тьфу на тебя, — сплюнул дед. — Как есть Улька. После того, как с лестницы скувыркнулась, как раз такая, полоумная, и стала. И говорила так же — что сорока в лесу трещит. Дед махнул кому-то рукой. В калитку, вжав голову в плечи и мелко семеня, как женщина-лотос с изуродованными ступнями, просочилась Феня. Пекас закрыл калитку и кивнул на дом. Согласна. Давайте обсудим наши личные семейные дела без посторонних ушей. Уверена, что кто-нибудь тоже отошёл от испуга и горит желанием узнать, откуда я появилась. Пекас плотно закрыл дверь, мало того, прикрыл изнутри ставни на двух окнах. Оставил только одно, чтобы проникал свет. Самое узкое и низкое окно, под которым невозможно было спрятаться ни взрослому, ни ребёнку.