Бочка с овсом стояла у стены, сено лежало в углу, но подходить к коню я боялась. Пока наливаю воду и сыплю зерно, он мне голову откусит! — Давай договоримся, — миролюбиво предложил я. — Я тебя кормлю, а ты меня не кусаешь. Конь молчал и продолжал меня разглядывать. Я взяла большой, тяжёлый деревянный ковш, набрала зерна и быстро высыпала его в деревянную лохань. Зубы коня громко клацнули надо моей кистью. — Ах, ты, скотина благородная! — психанула я, и во всей дури долбанула коня ковшом по морде. — Я тебя кормить пришла, переживаю, а ты меня кусать собрался? Если бы не я, твой хозяин бы умер этой ночью, а ты, неизвестно сколько дней, стоял бы тут голодный и всеми забытый. И после этого ты меня ещё кусать хочешь? Я сердито отбросила в сторону ковшик и пошла за водой. Колодец, на моё счастье, оказался вполне привычным. Кидаешь вниз ведро и тащишь воду. По пути в конюшню я, на всякий случай, вооружилась поленом. Пусть только попробует ещё раз меня цапнуть! Получит поленом по зубам. Конь, увидев меня, заволновался. — Ага, — злорадно сказала я. — Боишься? Привык крестьянок безвольных кусать, половой шовинист! Ничего, я тебя научу родину любить. По бокам коня прошла нервная дрожь, он отступил в глубину стойла и оттуда сверкнул на меня злыми глазами. — Я тебя не боюсь, — заявила я. Легко не бояться лошадь, которая стоит в стойле. Оставь нас один на один, ещё неизвестно, чем бы закончилась первая встреча. В лучшем случае, я бы уносила ноги, а конь бегал бы по двору, мечтая снять с меня скальп. Граф проснулся от болей. Морщился, ерзал, но делал вид, что ничего не происходит. — Отвару? — коварно предложила я. — А есть? — обрадовался граф. — Спасибо, Ульна, не откажусь. Подогревать не стала — горло у пациента не болит, а нужный эффект и так будет.

Пока граф приходил в себя, я пожарила котлетки. Впрочем, скорее что-то среднее между шницелем и рубленной отбивной, ну да какая разница, не думаю, что граф ждёт от меня кулинарных изысков. Пышное пюре на большой плоской тарелке я красиво поправила ложкой, рядом пару котлет и зелёный лук. Хорошо бы салат, но в доме не было ничего, похожего на привычные мне огурцы и помидоры. Нарезала хлеб, кстати, довольно чёрствый, для графа проявила сознательность и подогрела бульон — ему сейчас очень полезно. Граф кое-как устроился на боку и с интересом наблюдал, как я расставляю приборы. Принюхался, довольно улыбнулся. — Чем порадуешь, Ульна? Пахнет восхитительно. Я прихожу к выводу, что мои крестьяне питаются лучше, чем я. Обязательно пришлю в ваше село своего повара — пусть перенимает опыт. Я представила, как Феня учит повара готовить похлёбку, и прыснула, как девчонка. Надо как-то объяснить свои таланты. — Крестьяне питаются очень просто, граф. Они не тратят времени на вкусности, да и времени нет лишнего. Надо обрабатывать землю, ухаживать за скотиной и птицей, обустраивать быт. Изысканных продуктов тоже нет, и, конечно, нет дичины. Кроме зайцев. Но чтобы добыть зайца, надо провести в лесу весь день. Стоит ли немного мяса и шкурка заросшего сорняками огорода, с которого кормится вся семья? Гаф задумчиво покачал головой. Попробовал пюре, отломил вилкой котлету. — Очень вкусно, — серьёзно сказал он. — Даже на обеде короля я не ел ничего вкуснее. Что ты ел-то вообще, болезный? Отварное и жареное, выпечку, может быть как-то особо приготовленные овощи, на гриле, например. Куда вам, граф, до наших вкусовых пристрастий. Что-что, а поесть в моём мире любят. Много говорят про диету, про правильное питание, про то, что должен или не должен есть человек. И хомячат всё подряд! Рыбу, мясо, моллюсков, овощи, фрукты и всё, что хоть в какой-то степени можно сделать съедобным. В некоторых странах саранча и медузы на ура идут. Пюре показалось мне сладковатым, как из подмороженной картошки, но всё равно это намного лучше, чем то варево, которое готовила Феня. — Вы придумали испытание, граф Венсан? — осторожно спросила я.

— Да. Но давай поедим. Нас ждёт долгий и трудный разговор. Только не надо меня, пожалуйста, запугивать! Я и без того боюсь.

Глава 20