Он смеялся, вытирал слёзы, охал от боли, которую причиняли его ране движения, и знаком что-то просил меня сделать. — Поправить подушку? Ещё бульона? Накрыть вас одеялом? Граф сделал жест, как будто подносит к губам посуду и пьёт. Понятно! Бульон в кружке закончился, а графа мучила жажда. Я метнулась на кухню, хотела было под шумок плеснуть его сиятельству обезболивающего отвара, но передумала. Пока не попросит — не дам. Хочет благородно страдать и мучится — его право. — Ульна, — сказал граф, допивая воду. — Пожалуй, с тобой я готов нарушить данный порядок и снять ленту. Но! Для этого ты пройдёшь испытания. Что надо делать? Переплыть реку? Прыгнуть через костёр? Сносить семь пар железных сапог, как в старой сказке, и сгрызть семь железных хлебов? Может, проглотить живого червяка, доказывая своё желание избавиться от Саввы? Пожалуй, последнее самое простое. Противно, конечно, но ничего — закрою глаза, представлю румяный пятачок жениха и проглочу, как миленькая. — Муж даётся женщине не в наказание, а в назидание и помощь, — издалека начала граф. — Женщина — существо слабое душой и телом, без мужчины она прожить не может. С юности её подстерегают пороки, жадность, разврат и зависть, потом, когда она носит ребёнка под своим сердцем, она ещё беззащитнее и слабее. После родов женщине тоже не выжить в одиночку — о ней должен заботиться мужчина. Пороки, значит, угу. Подстерегают меня на каждом шагу, того гляди подстерегут. А кто эти самые пороки мне предлагает — история умалчивает! Женщина слаба и безвольна, без мужика вымрет как мамонт после резкого изменения климата.

— Отдаёшь ли ты себе отчёт, что останешься безмужней? — Да. Видела я ваших мужчин — чем такого, лучше никакого. Самый адекватный из всех — старичок-слуга в замке графа, но он, наверняка, давно и глубоко женат. Да и хоронить в скором времени не хочется — грустное какое-то было бы замужество. — У тебя не будет детей. Здесь я могу поспорить, но не буду. Кстати, как здесь относятся к внебрачным детям? Уверена — очень плохо. Хорошо, если родишь мальчика, а если девочку? Чтобы её, как безвольную куклу, отдали замуж за первого попавшегося? Мальчику с клеймом ублюдка тоже придётся нелегко. Нет уж, пожалуй, граф прав — лучше без детей. — Ты встретишь старость в одиночестве. С чего бы? Организую компанию таких же как я бабок, будем вместе тусить. Мало ли в селе вдов, которые, хоть и вырастили детей, но старость всё равно встречают в одиночестве? — Тебя не позовут на гулянья, не пригласят в хоровод. День летних солнц, как и День зимних ночей ты встретишь и проводишь в одиночестве. Плохо быть изгоем и, уверена, тяжело морально. Но быть избитой так часто, как Савва захочет уделить мне время — ещё хуже. — С тобой никто не захочет иметь дело, — уже менее торжественно продолжал граф. — Как? Торговать не будут? Потеряют свою выгоду? — удивилась я. — Чем ты можешь торговать, девица Ульна? Полотном, пряжей, овощами с огорода? Люди, чтобы показать своё презрение, не купят даже по самой низкой цене. Тут я вами, граф, готова поспорить. Когда дело доходит до выгоды, реальной выгоды, не копеечной, мало кто вспомнит разные мелочи, вроде непослушной невесты. Поспорить готова, но не буду. Послушаю, что ещё меня ждёт. — Вся твоя жизнь пройдёт на окраине села, в печали и унынии.