Из-за угла, неторопливо потирая спину, вышел мужчина. На вид ровесник тётки, нестарый, чуть больше шестидесяти. Окинул взглядом территорию, посмотрел вверх.

Я тоже посмотрела. Ого! Я что, с большой тяжёлой корзиной лезла на чердак? Так высоко, по узкой, неудобной деревянной лестнице. Как я вообще не разбилась? Повезло, что всего лишь немного поранила голову.

Рука опять невольно потянулась к ране, и я вздрогнула. Волосы. У меня никогда не было столько волос — целая грива. А длина! Растрёпанная коса толщиной в мужскую руку, змеёй вилась возле моих ног. Медового цвета, даже испачканные сейчас в грязи, волосы были великолепны.

— Мне нужен врач, — прошептала я. — Срочно. Где здесь больница? А лучше скорую вызвать, дайте мне телефон.

Тётка и Пекас переглянулись.

— Феня, приведи девку в порядок и пусть полежит, — сказал Пекас. — Сильно она, сердечная, головушкой приложилась.

Тётка упёрла руки в бока:

— Подлежит? А кто бельё господское будет перестирывать? Кто курей для продажи почистит? Двор не метён, воды надо натаскать, да мало ли дел в хозяйстве?

В том, что дел в хозяйстве невпроворот, я не сомневалась. Впереди простирался огромный огород, на заднем дворе мычали коровы, кудахтали куры и гоготали гуси.

— Феня, не спорь, — вздохнул Пекас. — В конце недели договор скреплять, а она на ногах не стоит, разве это дело?

— Какой договор? — спросила я.

Пекас посмотрел на меня, покачал головой и сказал неожиданно ласково:

— Ульянка, вставай с земли, пока не простыла, в луже ведь сидишь. Иди в баню, там с утра вода тёплая осталась.

— Мне нужен врач, доктор, — повторила я.

— Ты ополоумела, что ли? — зло уточнила Феня. — Марш в баню, пока я за хворостину не взялась!

Я с трудом встала, оправила длинную рубаху и увидела свои ноги. Мамочки! Да это же не я! Вообще не я! Волосы не мои, ноги не мои, руки — загорелые, с тонкими запястьями и длинными пальцами, в мозолях и ссадинах — тоже не мои.

Где маникюр? Где мои ухоженные ноготки на ногах? Почему я ниже ростом и откуда взялся тонкий белый шрам под коленом? Дурацкий какой-то шрам, ненастоящий, словно нарисованный.

На углу дома стояла большая бочка для сбора дождевой воды. Прихрамывая, я сделала несколько шагов. Вода в бочке была не слишком чистой и отражала плохо, но того, что я увидела, было вполне достаточно.

— Это не я, — прошептала Пекасу и Фене, медленно опустилась на холодную влажную землю и потеряла сознание.

Глава 2

Лавка, на которой я лежала, была узкая и жёсткая. Тонкое короткое одеяло едва прикрывало ноги, подушку, наверное, набивали старой колючей соломой. Сколько я проспала? Или не проспала, а пробыла без сознания? В углу жужжала муха, за окном призывно мычала корова, ветер постукивал ставней.

Я осторожно открыла глаза и скосила их на маленькое мутное окно. Надо собраться с мыслями, понять — что происходит.

Какая-то я неправильная попаданка, бракованная, что ли. Нормальные к герцогам перемещаются, к графам и баронам, поместья спасают, а я что? В глухой деревне, в непонятно каком веке и каком мире. Где мои источники информации, где служанки, ловящие каждое слово, где прекрасные мужественные мужчины, готовые на всё, лишь бы назвать меня своей?

Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. Спокойно, Ира, спокойно. Раз попала сюда, значит, могу попасть и отсюда. Куда? Наверное, в свой мир, куда же ещё? А если есть — куда ещё? Если миров много, а я в одном из них и, возможно, далеко не самом плохом.

Возможно, утром я проснусь дома, в своей кровати. Хотя, почему дома? Последнее, что помню, этот как шла на автобусную остановку. Что было потом?

Я напрягла память, вспоминая. Восстанавливать события лучше пошагово, с того момента, как решила пойти за подарками.

Оделась, покормила кота и взяла сумочку. Кроме супермаркета я планировала зайти в рыбный магазин — купить коту еды. Мой пушистый привереда питался специальным кормом, но иногда требовал рыбы. Именно требовал, а не просил, думаю, просить было ниже его достоинства.

В один прекрасный день кот вдруг отказывался от своей обычной еды, и всем своим видом демонстрировал покорное ожидание. Сначала покорное. Потом, видя, что хозяйка по-хорошему явно не понимает, кот переходил на предъявление ультиматума. Качался по ночам на шторах — часика этак в три, когда самый сон. Будил меня неотрывным взглядом, кидался под ноги как раз тогда, когда я несла к телевизору чашечку горячего кофе и пирожное.

Я быстро сдавалась и шла за рыбой. Но не какой-нибудь рыбой, а рыбой из специализированного магазина, куда её привозили охлаждённой.

Пару дней кот блаженствовал, поглощая огромные куски, а потом отказывался и требовал своей привычной еды.