– Казаки, когда выбирают себе нового командира, бьют его плёткой… нагайкой по-ихнему…

– Про то, что они плётку нагайкой зовут мы знаем, – безцеремонно перебил меня Старинов. – Ну, бьют они его, дальше-то чего?

– Вот бьют они его и приговаривают: «Терпи, казак – атаманом будешь!»

– Ишь ты! – воскликнул Раков. – А мне послышалось: «А то мамой будешь!» Представляете?!

– Мне тоже, – ухмыляясь, покивал поручик. – И ещё не казак, а коза. Вот ведь пропасть какая!

Алексейка растянул губы в улыбке и выдал:

– И мне про козу послышалось! Смешно, правда?

Старинов снова покивал.

– Да не послышалось вам, – заявил я. – Я вот именно так и сказал.

– А зачем? – изумился Раков. – Зачем про козу?

– Да чтоб смешнее было! Развеселить вас хотел, а то вы квёлые какие-то стали. Увидали ромалов вдали, и сразу затосковали по вольной цыганской жизни. Взбодрить вас хотел, – продекларировал я свои намерения. – Сейчас как? В табор к люлякебабам не тянет?

– К люлям – нет! – расхохотался поручик. – Только к бабам!

А я бы, конечно, и от люля-кебаба бы не отказался. На ужин. Где бы его ещё взять?

Ужин нас уже ждал.

От предложенной к ужину водки пришлось отказаться: когда ожидаешь ночного нападения, ни к чему заливать шары, даже если на самом деле ты его и не ожидаешь.

Раков попросил меня рассказать какую-нибудь историю из жизни пластунов. Что я ему мог рассказать? Как нас на вертушке в горы забрасывали, а потом мы там с автоматами и пулемётами носились? Или как со снайперками в тайге на китайцев… это тем более нельзя.

– Знаешь, Алексей, я что-то устал сегодня, давай в другой раз как-нибудь, – отмазался я.

Алёшка расстроился и в таком состоянии отошёл ко сну. А вот мне сон не шёл, не давал покоя сегодняшний разговор с господами офицерами. Когда я спросил у них, почему они оба начисто отмели версию с набегом кочевников, знаете, что они мне ответили? Не нападают степные кочевники. Совсем. Лет триста уже. А может и больше.

И как это понимать? Они что прикалываются так? Как это, кочевники и вдруг не нападают? Тут же и башкиры, и ногайцы, и эти… как их… не важно. Есть кому прискакать на резвых коняшках за дармовщинкой. От кого тогда оборонительный вал строили? Хотя, постойте! Вала-то я как раз и не видел. Да. Точно. Когда лесополосу перешёл ещё удивился, что его нет.

Получается, что я не просто в прошлое попал, а ещё и в чужое прошлое. Параллельное. Что это значит?

Да только то, что здесь всё что угодно может быть по-другому, абсолютно всё. Петра Первого запросто может не быть, Стеньки Разина, Пугачёва. И цыгане у них тут и не цыгане вовсе, а какие-то непонятно откуда взявшиеся люли. Заурядники, опять же… Не так у них здесь. Не так. По-другому…

А это плохо или хорошо? Будем посмотреть. А пока… а пока вот эти – Старинов с Раковым верят в меня, нужно их в этой вере укрепить. Сначала я им помочь должен, а уж потом, глядишь, и они мне помогут.