– Блины? Так а уже, почитай, и приспели. Токма Вы, Ваше благородие, уж не посетуйте, на масле жарила, потому как без масла-ту и вовси никак не возможно. Это-ть ничего?

Елизарыч жестом отослал её за ответом ко мне.

– Это ничего, – заверил я. – Это не помешает.

Хозяйка удалилась, а Алёшка спросил:

– Чему не помешает? Чему вообще масло в блинах помешать может? Как по мне, так с маслом-то ещё и повкуснее выйдет. Или пластуны блины маслом не мажут, чтобы скользить не шибко? – пошутил и сразу же сам засмеялся, типа это он очень остроумно так пошутил. Петросян, мать его!

– Ты ещё, Алексей, самого ужасного не знаешь, – почти серьёзно заявил поручик. – Он и сметану к блинам подавать не разрешил.

Раков перестал смеяться и посмотрел на меня, наверное, в поисках разъяснений по поводу столь вопиющих разрывов в шаблоне:

– И сметана не угодила? Ну, ты-то сам уж по своей охоте кушай, а вот я блины непременно со сметаной желаю есть. И запретить этого мне даже командир мой не волен! – он сделал такое гордое лицо при столь независимой позе, что я даже прыснул от смеха.

– Лёша! Друг! Мне сейчас блины нужны не для того, чтобы их есть, а чтобы объяснить вам, как на моей… то есть теперь уже вашей масонской карте горы увидеть.

Старинов исхитрился выпрямиться в положении «сидя на лавке»:

– А без блинов, стало быть, не увидим? Хороша карта. Тайные знаки на ней что ли? Без блинов не открываются? Хитро. Ну, показывай свою тайнопись.

Так, ну, вот, кажется, дошло, наконец, до дела. Я вдохнул поглубже и начал:

– Парни, как у вас на картах горы обозначают, я вижу, а как по этим рисункам определять, насколько высокие эти горы?

– А чего там определять? Горы, они и есть горы… – ответ Елизарыча прервало явление хозяйки с тарелкой блинов.

– Вот и блиночки! Пожалуйте, господа! Откушайте, не побрезгуйте, – заворковала она. – От они токма уж больно ходосочные вышли. Ну, так ведь на воде оне завсегда так. От ежели бы на молоке… да побоялась. Уж больно их благородие, – кивок на поручика, – шибко наказывали, чтобы без сдобы какой… вот и не стала я… Ну, как осерчает, – виновато-кокетливая улыбка. – Кушайте. А я пойду, не стану мешаться.

Она уже подходила к двери, когда Алексейка опомнился:

– А нельзя ли сметанки?

Женщина медленно развернулась и, обречённо глядя на Старинова, проговорила:

– А это вот как яво благородие скажуть. Скажуть, дескать, можно, я, сталбыть и принесу. Ну а, кали откажет, так уж не обессудьте… – и виновато развела руками.

Елизарыч посмотрел на меня.

– Несите, – сказал я.

– Несите, – выдохнул поручик.

– И ещё две пустые тарелки принесите, пожалуйста, – спохватился я.

– Всё сделаю, – заверила нас хозяйка и вышла.

Дверь за ней закрылась, и я вернулся к разъяснению темы гор на картах:

– Я понимаю, вы – люди морские. У вас там на морях всё на одном уровне, если волн не считать. Но их-то на картах не отмечают. Или отмечают? Где, какие, высокие или нет, и всё такое прочее…

Поручик поморщился, даже в нетерпении рукой помахал:

– Ясное дело, не отмечают. Они всегда разные. Ну, ты говори, говори, чего ты там про горы-то хотел сказать?

– Вот и получается, что для вас горы, они просто горы. Просто или есть, или их нет. А на самом деле важно: высокие они или не очень, крутые или пологие. Смекаете?

– Ты давай про блины. Они-то для чего? – сердито отозвался Раков.

– Сейчас нам тарелки принесут, и я всё покажу.

– А чего тарелок только две? – спросил Старинов. – Сам есть не станешь, что ли? Только нам с Алёшкой? Или, наоборот, Алёшке не дашь?

Раков тут же вспыхнул и совсем было уже собрался ответить, но тут нам принесли тарелки. И сметану в отдельной чеплашке. Хозяйка молча всё расставила. Нам с Елизарычем досталось по тарелке, а кисломолочный продукт, соответственно, Лёхе.

Когда мы снова остались втроём, я совершил на столе перестановку, отодвинув блины от Ракова подальше, чтобы подпоручик их раньше времени есть не начал. Одну из тарелок поставил перед собой, а перед поручиком освободил побольше места и, указав на это пространство, сказал ему:

– Ну, Роман Елизарыч, доставай свою масонскую карту. Она же теперь твоя.

Командир военных землемеров принёс карту. Я развернул её и сложил так, чтобы было удобно рассматривать изображение Самарской Луки с её Жигулёвскими горами. Остальные территории в данный момент времени нас не интересовали. Правда, заурядные геодезисты об этом пока не догадывались, ну так, я их сейчас просвещу. Просвищу? Просвечу? Объясню им, короче. Ну, или как пойдёт.