Сказал и только что сам себе по лбу не треснул! Ну, какое «ваше благородие»? ЗАУРЯДСТВО! «ВАШЕ ЗАУРЯДСТВО» надо говорить! Сам же ещё и прикалывался над ними, и сам же забыл! Эх, блин! А всё сериал этот вчерашний! Вот только слово – не воробей, если уж вылетит, то его и не поймаешь, и не подстрелишь.

– Вашими устами, да мёд бы пить, – грустно улыбаясь, ответил мне подпоручик. – Ошибаетесь Вы на наш с Романом счёт, Андрей Иванович. Не благородия мы с ним покуда. Так, дети боярские.

А это ещё что за фигня такая? Разве боярские дети не дворяне? Очень надеюсь, что эти мои сомнения не отразились у меня на лице.

– Эт верно, – вздохнул Старинов. – Мне в поручиках года два походить придётся. Да и то ещё, наверное, не всё. Может, сразу капитана пожалуют, а, может, и не сразу… Алексею до дворянства и того дольше, – он повернулся к подпоручику и спросил: – Тебе до капитанского ценза лет пять ведь служить?

– Шесть! – усмехнулся подпоручик Алёша. – Шесть лет. Шесть долгих лет. Шесть очень, очень долгих лет.

– Ну, ничего, ничего, – утешил его Старинов. – Совершишь два-три подвига, тогда, глядишь, тебя Государь и допрежь капитанства возведёт в дворянское достоинство.

Последние слова поручик произнёс как бы шутя. Наверное, и сам во всё это не верил. Или сомневался в способность своего младшего товарища проявить такой героизм, чтобы сам царь-батюшка впечатлился на столько, что безвестное заурядство в виде подпоручика Алёшеньки «допрежь капитанства в дворяне возведёт».

Честно говоря, из всего вышесказанного я более или менее уразумел только то, что вот эти двое пока ещё не дворяне. Но могут ими стать. Один через два года, другой через шесть.

Про подвиги это понятно, за них как раз в рыцари и посвящали. А рыцари – это и есть дворяне. Обращение «Сэр» именно к дворянам и применялось. Применяется. В Англии и по сей день всяческие «сэры» обитают. А королева до сих пор своих подданных в эти «сэры» посвящать не прекратила. Правда, только за особые заслуги. Типа за подвиги.

Ничего по-прежнему не ясно про боярских детей. Почему они не дворяне? Или бояре сами по себе, а дворяне сами по себе? Всё равно не понятно.

Вот ещё что примечательно, сам Пётр Первый ввёл правило, что с получением офицерского чина и дворянство тоже присваивается. Автоматически. Только, по-моему, не потомственное, а личное. А когда потомственное давалось, этого я не помню. Ну, правильно, мне же раньше не надо было.

И да, а я-то теперь кто? Раз я прапорщик, то не дворянин – это точно. Жаль, конечно, а то я уже совсем было собрался заявить, что я из этих… из благородных. Обломайтесь, Андрей Иванович! Курица – не птица, прапорщик – не дворянин. Мещанин?

О! А я, может, быть кучу подвигов совершил. Я же мог? Мог. Ну, вот! Государь меня, значится, в рыцари и посвятил, потому как я – самый что ни на есть геройский герой. Супергерой. Супергеройский супергерой.

Блин, не прокатит. Про содержание самих подвигов ещё можно сказать, что они все насквозь секретные, а вот почему я тогда до сих пор всего лишь прапорщик, тут я даже наврать ничего не смогу. И, кстати, кто тут у нас сейчас за Государя? Пётр Алексеевич или кто там после него был? Блин! И вот какого хрена я историю в школе не учил? А?

А год-то у них тут сейчас какой? Хоть бы это как-нибудь выяснить.

Из этих невесёлых размышлений меня вывел наш извозчик:

– Вашзурядство, господин прапорщик, а верно ли сказывают, будто пластуны весь день под водой через соломинку дышать могут?

– Правда, только не через соломинку, а через камыш, – ответил я и, не придумав ничего более подходящего, добавил: – В полпальца толщиной.

Извозчик разочарованно вздохнул и больше уже ничего не спрашивал.

– Андрей Иванович, а правда, будто пластуны такими ухватками владеют, что и безоружные против сабли выстоять смогут? – подхватил тему Алёшенька.

Как прикажите ему ответить? Сказать, что «Да», проверять полезет, а против сабли приёмов не знаю. Против ножа, против палки, против топора, против автомата со штыком справлюсь, а сабли… У нас же с саблями никто не ходит, вот и не надо было.

Если же, наоборот, сказать: «Нет», то ещё, чего доброго, уважать перестанет, а этого мне сейчас совсем не нужно. Что ж, когда не можешь дать однозначный ответ, дай неоднозначный:

– Не все. Я вот, например, совсем безоружный не рискнул бы, но если лопатку мою за оружие не принимать, то с ней я, скорее всего, против одного с саблей выстою.

Похоже, и этого поклонника я потерял. Во всяком случае, некоторая тень разочарования на лице у подпоручика промелькнула. Надо восстановить авторитет:

– Но вот если и противники тоже безоружные будут, тогда троих легко раскидаю.