Мясокомбинат встретил меня сыростью и удушливой пустотой. Это место давно превратилось в заброшенный монумент прошедшим временам. Стены, покрытые пятнами плесени, изъеденные ржавчиной металлические конструкции, потолок, готовый обрушиться под тяжестью старости — всё говорило о том, что сюда никто не заглядывал годами. Никто, кроме таких, как Андрей.

Шум доносился из глубины здания. Гул голосов, прерываемых раздражёнными выкриками, вперемешку с приглушёнными стонами, направлял меня, словно путеводная нить. Когда я вошёл в просторный зал, первое, что бросилось в глаза, — это единственный источник света: лампа, висящая на обвисшей цепи. Её мягкое, тусклое свечение разгоняло тьму, обнажая картину, которую я уже видел много раз.

В центре стоял пленник, привязанный к стулу. Его лицо было побито, губы треснули, кровь подсыхала на подбородке. На полу неподалёку лежал ещё один — связанный, но явно уже без сознания. Андрей стоял неподалёку, опираясь на стену, его рубашка была порвана, а руки в крови. Натан, напротив, развалился на перевёрнутом ящике, словно находился на театральной постановке. В углу маячили Дубовый и Мелкий, их фигуры выглядели так, будто они были здесь специально, чтобы добавить сцене нужной мрачности.

— А вот и наш благородный виконт, — хмыкнул Натан, заметив меня. — Добро пожаловать! Ты как раз вовремя. Мы тут уже начали, но для тебя приберегли самое интересное.

— И что это за представление? — спросил я, проходя ближе.

— Этот, — Андрей кивнул на сидящего пленника, — Валентин. Из Красносельских. Второй пока молчит, но он и так не жилец.

Я перевёл взгляд на Валентина. Его глаза, несмотря на побитое лицо, всё ещё горели вызовом. Этот парень явно держался из последних сил, но не собирался сдаваться.

— Вот как, — усмехнулся я, разглядывая его. — Даже не из Свердловых. Ну, и что он сказал?

— Почти ничего, — ответил Андрей. — Но это вопрос времени.

— Тогда давай ускорим процесс, — сказал я, подходя ближе. — Ты знаешь, кто я? — я наклонился, чтобы наши взгляды встретились.

— Филипп Калашников, — прохрипел он, с трудом разлепляя губы. — Ловелас. Кутила. И профессиональный пьяница. А еще заноза в жопе у уважаемых людей!

— Осведомлен хорошо. Лучше многих я бы сказал, — сказал я, выпрямляясь. — Говори и, возможно, ты уйдёшь отсюда живым. Или…

— Или я займусь тобой, — внезапно продолжил за меня Дубовый, его голос был низким, почти звериным. — И я не буду торопиться.

Он подошёл ближе, сжимая в руках ремень. С его крупными руками это оружие казалось ещё более устрашающим.

— Ты же знаешь, что я большой человек, — произнёс он, скаля зубы. — А когда большой человек начинает сердиться, обычно страдают другие.

Мелкий хихикнул, нервно перебирая в руках маленький нож.

Натан сидел на ящике и весело наблюдал за этим спектаклем.

— Ставлю пятьсот рублей, что этот парень не продержится дольше десяти минут, — заявил он, улыбаясь.

— Не-а. Не больше семи, — пробормотал Мелкий, ковыряя ноготь.

— Заткнитесь оба, — огрызнулся Андрей. — Это допрос, а не цирк.

— Скучный ты, Андрюша, — сказал Натан, качая головой. — У нас тут драма, интриги, а ты как всегда.

Тем временем Дубовый обмотал ремень вокруг руки и посмотрел на Валентина.

— Рассказывай, кто вас послал? — пробасил он.

Он молчал, стиснув зубы, и тут Дубовый резко ударил его ремнём по груди. Валентин вскрикнул, его тело дёрнулось, но стул удержал его.

— Соколов! — выдохнул он наконец. — Это был Соколов.

Я прищурился. Первый этап пройден. Он сказал известную мне правду, значит и дальше будет раскалываться.

— Почему он это сделал?

— Потому что он думает, что с ними у него больше шансов выжить. Свердловы уже не в состоянии защитить своих людей. Красносельские предложили ему безопасность. И власть., — прохрипел Валентин.

— И что он делает для них? — спросил Андрей, подходя ближе.

— Сливает информацию, — сказал Валентин, его голос становился всё тише. — Маги. Кланы. Всё. Его работа — находить слабые места Свердловых.

Я прищурился. Этот ответ объяснял многое, но оставалось слишком много вопросов.

— Находить слабости? — переспросил я, подходя ближе. — Кого именно интересуют Красносельские? Что им нужно?

Валентин поднял на меня глаза. Его дыхание было неровным, каждое слово, казалось, давалось ему с трудом. Но во взгляде всё ещё теплился отблеск вызова.

— Всех… — выдохнул он. — Их интересуют все, кто стоит на пути. Свердловы, Нахимовы…

— Предатель сраный! — донесся хрип с пола.

— Да молчи ты, — пнул второго пленника под ребра Мелкий.

Я замер на мгновение. Его слова звучали правдиво, но мне нужно было больше. Всё это могло быть ловко разыгранной ложью.

— Дальше, — приказал я.