Как только троица оказалась на месте, гул барабанов стих. Братья, широко вздымая грудь, остановились. По их лицам текли ручьи пота, а руки заметно тряслись от напряжения. Казалось, их тела израсходовали все свои силы на эти мощные удары, а сами они находились на грани истощения.

Гости с воздушного шара едва заметно поздоровались с близнецами и направились к платформе, которая стояла за спинами пятерых участников испытания. В их движениях и манерах читалось спокойствие и авторитет. Они явно не были случайными прохожими на этой церемонии.

Затем Грег и Кабан одевшись, присоединились к троице. Алекс обратил внимание изменившийся облик братьев. Они теперь уже выглядели собранными и сдержанными.

В то же время, привезённая платформа с четырьмя бочками стала центром внимания. Мужчины заняли свои места: по одному человеку возле каждой из трех бочек и братья возле четвертой.

Обернувшись назад, Алекс внимательно наблюдал за происходящим, время от времени встречаясь взглядом с людьми на платформе. Лысый сразу же вызвал у него неприязнь — неосознанную, но очень явную. Встретились взглядами, и произошло какое-то внутреннее отторжение. Никаких видимых причин для этого не было, только интуитивное ощущение.

Лысый выглядел неприятно. Не внешне, а в целом. Когда смотришь на человека не как на физический объект, а как нечто большее. Его лицо, лишённое волос и бороды, излучало силу, решительность и отстранённость. Резко очерченные скулы и глубоко посаженные глаза выдавали человека, привыкшего к контролю и власти. В его взгляде читалась холодная угроза, как будто он был хищником, вышедшим в свои угодья на охоту.

Бородачи же выглядели более уравновешенными, но от них исходила не меньшая уверенность. В их движениях угадывалась выучка, а осанка и спокойный взгляд выдавали людей, привыкших быть в центре внимания. Все трое выглядели физически крепкими и закалёнными.

Толпа всё ещё молчала, в ожидании и судя по реакции людей, туча понял, что настала кульминация всего этого ночного движения.

Первым заговорил лысый. Его голос был на удивление спокойным, но громким.

—Братья и сестры. Вот и настал тот час, когда мы с вами станем свидетелями “Первопризнанья”. Не знаю, смогут ли наши прибывшие удивить нас, но очень на это надеюсь. Хочется верить, что мы этой ночью увидим незабываемое и впечатляющее зрелище. Верю, эти люди — лысый обвел рукой стоящих пятерых, — Принесут нам надежду стать сильнее!

На удивление толпа напротив радостно загалдела, одобряя подобное предложение, поддерживая слова лысого задорными криками и свистом. Алекс же думал, что люди ещё не вышли из транса, но к своему удивлению убедился в обратном.

Затем слово взял другой бородач,

—Все вы знаете меня и с многими я лично знаком из вас. Я не мастер слова, так что не будем долго толочь воду в ступе и приступим!

Алекс усмехнулся: прямо рифмоплёт, или, того гляди, рэпер местный. Прикид у него почти соответствующий — повесь на шею цепь, прикрути крышку от мусорного бака, и будет вылитый Эминем.

Мужчины на платформе продолжали говорить, но Алекс уже не слушал их, предугадывая общий тон и содержание их призывов.

Его внимание снова переключилось на толпу людей, стоящих напротив. Он тщательно вглядывался в лица присутствующих, но так и не заметил ни одного человека с темной кожей или азиатской внешностью. Толпа состояла исключительно из людей европеоидного типа. Этот факт заставил Алекса задуматься.

В мире, где он привык к культурному и расовому разнообразию, такая однородность выглядела странной, почти неестественной. И ещё кое-что его беспокоило. Ни днём, ни сейчас, посреди праздника, он не видел ни одного ребёнка. Совсем. Даже намёка на их присутствие.

Алекс нахмурился. Конечно, можно было предположить, что детей уже уложили спать, но отсутствие даже косвенных доказательств их существования — игрушек, детского смеха, хотя бы разговоров о них — выглядело неправдоподобно.

"Что-то здесь не так," — промелькнула мысль в голове Алекса.

Очнулся Туча от своих раздумий лишь тогда, когда кто-то крепко схватил его за руку. Это был тот самый лысый. Здоровяк, приговаривая какие-то бессвязные слова, потянул его в сторону платформы. Толпа встретила это действие громким завыванием, будто предвкушая что-то важное или зрелищное.

Алекс попытался вырваться, но хватка лысого оказалась железной. Парень вспомнил предупреждения Ларис: не вырываться и не вытворять глупостей, чтобы не позориться лишний раз. Она уверяла, что ничего криминального не должно произойти.