Водяные каналы с чистой, как стекло, водой пересекали сад, соединяясь в небольшие пруды, где неспешно плавали золотые рыбки. В тени раскидистых деревьев стояли кованые скамьи, а чуть поодаль – резные беседки, увитые виноградными лозами.

Тишину сада нарушали лишь редкие птичьи трели да лёгкий шелест листвы. Но, несмотря на кажущуюся идиллию, место это не было мирным. Говорили, что под землёй, прямо под этим садом, скрывались тайные ходы, ведущие в подземелья городской стражи. А ещё — что здесь мэр частенько решал судьбы тех, кто по какой-то причине стал ему неугоден.

Частыми гостями в саду были Хумк Камнегривый и его загадочная спутница, имя которой никто не знал. Они появлялись неожиданно, будто из воздуха, и столь же бесследно исчезали. Послушница всегда держалась в тени, скрытая под глубоким капюшоном, её молчание лишь усиливало ореол таинственности.

Иногда их видели в укутанной плющом беседке, где твердаръ вёл с мэром тихие, но явно напряжённые разговоры. Иногда — у массивного дуба в центре сада, под которым, по слухам, были зарыты старые тайны. Что связывало мэра и Камнегривого, оставалось загадкой, но одно было известно наверняка: если эта пара появлялась здесь, значит, в городе вскоре должно было произойти нечто важное… или страшное.

К удивлению приезжих, сад практически не охранялся. Лишь у центрального входа дежурила пара стражников, и создавалось впечатление, что они стоят там скорее для виду, чем для реальной защиты. Казалось бы, такая беспечность должна была привлечь любопытных искателей приключений, но, что странно, почти никто не осмеливался зайти внутрь по своей воле.

В народе давно ходила мрачная молва: тот, кто войдёт в сад без разрешения, назад уже не вернётся. Эта история передавалась из уст в уста, став мрачной легендой. Конечно, время от времени находились хвастуны, уверяющие, что им удалось проникнуть за ограду, но либо они нагло лгали, либо их рассказы напоминали бессвязный пьяный бред.

Что же скрывал в себе этот сад? Одни говорили, что там обитает нечисть, другие — что под землёй спрятаны ловушки, оставленные ещё первыми правителями города. А самые суеверные шептались, что сам сад живой… и не прощает чужаков. Многие склонялись к последней версии, ведь по городу давно ходили слухи, что сад охраняют древние духи леса — жестокие и беспощадные к людям.

***

Люди не зря придумали поговорку, что с понедельника жди новых неприятностей. Для мэра Бримиша Ба эта неделя началась именно так.

Его разбудили в неурочное время — стук в дверь был настойчивым, но сдержанным, как и полагалось тем, кто знал нрав градоправителя. В спальню вошёл его верный слуга и по совместительству тайный каратель, человек, который приносил плохие вести не для обсуждения, а для немедленного решения. Сегодня он принёс не просто дурную новость — то, что случилось, было настолько ужасающе, что требовало личного вмешательства первого перста города.

Бримиш Ба выслушал короткий, но наполненный тревогой доклад, помрачнел и резко поднялся с постели. Дальше всё происходило быстро: за пару минут он уже облачался в тёмный дорожный камзол, привычным движением застёгивал ремень с кинжалом, а слуга в это время бесшумно помогал ему одеться.

—Лошади готовы? — хрипло спросил мэр, запихивая за пояс свёрнутый пергамент с личной печатью.

—У ворот, мой перст, — коротко ответил Гамьер.

Бримиш кивнул и вышел из комнаты, направляясь через пустые коридоры своего особняка. За ним бесшумно шагали два тёмных силуэта — охранники, верные до последнего вздоха.

Спустя несколько минут карета мэра уже неслась по утренним улочкам города, оставляя за собой стук копыт и глухие перешёптывания случайных зевак. Вестники рассвета ещё не разогнали серую мглу ночи, но всем, кто видел этот спешный выезд, стало ясно: произошло что-то серьёзное.

А через несколько минут Бримиш Ба шагнёт в свой любимый сад — место уединения, место тайных встреч… а теперь ещё и эпицентр главных событий города.

Карета резко остановилась у массивных, укреплённых железом ворот сада. Бримиш Ба выскочил наружу, не дожидаясь, пока слуги успеют их распахнуть, но, к его удивлению, створки уже стояли приоткрытыми.

Это было невозможно.

Единственные ворота сада всегда оставались заперты, открываясь лишь для избранных. Однако сейчас они зияли узким тёмным проёмом, словно сам сад раздвинул свои челюсти, впуская в себя хаос.

Бримиш шагнул вперёд — и замер.

Зрелище, развернувшееся перед ним, было дьявольским кошмаром.

Его некогда величественный, неприкосновенный сад теперь превратился в поле битвы. Древние дубы с поломанными ветвями, клумбы, вырванные с корнем, побитые статуи, изуродованные аллеи — всё это стало ареной хаоса. Но хуже всего были существа, что тут хозяйничали.