Учитель ответил: «Хайку, которое сложил Какэй, построено на обыгрывании слов „двухдневный месяц“. Убери „двухдневный месяц“, и от стихотворения ничего не останется. В твоем же хайку неясно, на чем именно оно держится. И тем оно хорошо».

* * *

Быстрина чиста —ни пылинки на волнах.Летняя луна…Басё

Однажды, когда Учитель лежал больной в Осаке, он позвал меня и сказал: «Это хайку похоже на то, что я написал недавно в доме Сономэ:

Белая хризантема —поднеся к глазам, смотрю,нет на ней ни пылинки.

Вот почему я изменил хайку „Чистый водопад“ на такое:

Чистый водопад —в волны падают иголкис зеленых сосен.

Черновик первоначальной версии должен быть в доме у Ямэй. Пожалуйста, уничтожь его».

Но было уже поздно, поскольку изначальная версия уже вышла в нескольких сборниках. Этот пример показывает, с какой тщательностью Учитель шлифовал каждое хайку, хоть и был великим мастером.

* * *

Тяжел руль ладьи! —прямо в гавани Акасипоет кукушка.Какэй

Это хайку собирались включить в «Соломенный плащ обезьянки». Кёрай сказал: «А ведь это похоже на хайку Учителя:

Поверни-ка лошадьв ту сторону, где на лугупоет кукушка».

«Да, пожалуй, надо включить, – сказал Учитель. – „Кукушка в Акаси“ – это неплохой образ».

Кёрай ответил: «Ну, не знаю насчет „Кукушки в Акаси“, но, по-моему, здесь просто вместо лошади выступает лодка. Оригинальности недостает».

Учитель заметил: «Да, он ничуть не продвинулся в смысле новизны образа, но поступай на свое усмотрение с этой „Кукушкой в Акаси“».

В конце концов мы так и не включили это хайку в антологию.

* * *

Вот как обошлись!Поместили на нижнюю полкустареньких кукол.Кёрай

Я сложил это хайку потому, что оно имеет для меня особое значение. Сначала я попробовал «старые придворные шапочки», потом «бумажные одежки», но все это не оставляло места воображению, а упоминание о костюмах кукол затемняло основную идею. С другой стороны, просто восклицание вроде «Какая жалость!» или «Вот не повезло!» было бы слишком слабо. Когда наконец мне пришла на ум первая строка, я спросил Учителя, что он думает о ней, и он ответил: «Если ты и впрямь хочешь всю душу вложить в первую строку, то должен высказать нечто в духе Синтоку: „О, наш бренный мир!“ Твое «Вот как обошлись!» не слишком удачно, но сойдет и так».

* * *

Вдоль кромки полейнад посадками бобоввьются светлячки.Банко

Это хайку поначалу сложил Бонтё, а Учитель его подправил. Когда мы составляли сборник «Соломенный плащ обезьянки», Бонтё заметил: «В моем хайку нет ничего особенного, не стоит его включать». Кёрай возразил: «Огоньки светлячков по кромке полей над бобовыми лозами прекрасно рисуют образ темной ночи». Но мои слова Бонтё не убедили. Тогда Учитель сказал: «Что ж, если Бонтё выбрасывает это хайку, я его подберу! К счастью, у одного поэта из Ига есть похожее хайку – мы из них сделаем одно». Так в конце концов хайку появилось за подписью Банко.

* * *

Закололи во сне!Или все наяву случилось?Укус блошиный.Кикаку

Кёрай сказал: «Очень хорош Кикаку! Ну кому бы еще пришло в голову сложить стихотворение о каком-то блошином укусе?!»

Учитель на это заметил: «Ты совершенно прав. Он просто Тэйка от поэзии хайку. Ему удается сущий пустяк превратить в целое событие». И эти слова, как мне показалось, полностью охарактеризовали Кикаку.

Только позавчераперешел я через те горы —вишни в полном цвету.Кёрай

Я сочинил это хайку за три года до составления «Соломенного плаща обезьянки». Тогда Учитель сказал мне: «Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет сейчас оценить эти стихи. Тебе придется подождать год или два». Позже он писал мне из своего путешествия в Ёсино, предпринятого совместно с Тококу: «Разум мой был постоянно занят то одним стихотворением о вишнях в Ёсино, то другим, которые столь полно отображают красоту этих видов, так что сам я в Ёсино не написал ни единого хайку. Каждый день, бродя по окрестностям, я повторяю твое „Только позавчера // перешел я через те горы…“. Когда я прочитал стихотворение знакомым, его все хвалили». Как Учитель мог знать, что оно будет оценено через год-другой? Я, например, об этом никогда не мечтал.

Занедуживший гусьпал с небес холодной ночью —ночлег в пути…БасёРыбачья лачуга —меж корзин с креветкамипение сверчка.Басё

Когда мы составляли «Соломенный плащ обезьянки», нам было поручено выбрать одно из этих двух хайку для включения в антологию. Бонтё сказал: «Хайку о больном гусе очень хорошо, но второе, о пении сверчка среди креветок, отмечено необычайной свежестью и потому просто великолепно».

Кёрай ответил так: «Хайку о креветках и впрямь звучит свежо, но если бы я представил себе рыбачью лачугу, то, наверное, и сам бы мог сочинить такое. С другой стороны, хайку о больном гусе так возвышенно по тональности и так трогательно, что я, право, не знаю, кто еще мог бы создать такой образ».