Сильная рука сжала лодыжку, и вот я повисла вниз головой.
Насколько же он силён. Держит, словно я ничего не вешу.
Мужчина подержал меня так всего пару секунд. Затем ловко перехватил и закинул на плечо, как мешок с картошкой. От такого бесцеремонного обращения я захотела закричать, но слова застряли в горле, когда он вышел на улицу.
Неужели просто вышвырнет вон? Холодный воздух обжёг лёгкие, раны стали гореть, словно политые кислотой, а на мой стон мужчина не обратил внимание. Он молча пошёл сквозь снег, остановившись возле какого-то сарая, где перехватил меня подмышку, а сам открыл замёрзшую дверь.
Два шага и мы внутри. Тёмное помещение, слабо освещённое керосиновыми лампами. Не успела я осознать, что это за место, как сильная рука опустила меня на пол. Рядом встала банка со странной серой массой, а под собой почувствовала какую-то тряпку.
— Приведи себя в порядок, — раздался грубый голос. — Смажь раны мазью, а потом смой. Затем, возвращайся в дом.
Он вышел, а я наконец огляделась. Две лавочки, раскалённая печь с камнями и бочки с водой.
— Баня.
Ощущение безопасности наполнило меня, а из глаз потоком хлынули слёзы. Усталость ушла в прошлое, и я приподнялась. В тусклом свете керосиновых ламп быстро нашла ковшик, мочалку, мыло.
Тёплые потоки воды падали на раны и причиняли боль, но после неё приходило умиротворение. Казалось, смывая пот и грязь, я сбрасываю всё плохое, что только во мне есть, и чувство чистоты придало сил. Пришлось повозиться с крышкой, но вот ладонь скользнула в банку, и странная серая масса покрыла ссадины и занозы. После её прикосновения боль исчезала, оставалось лишь приятное пощипывание, как от хорошего шампуня.
Внимание привлекла левая ладонь. Длинная стружка загнанная под кожу зашевелилась и стала медленно выползать, пока её не поглотила серая субстанция. Похоже то же самое происходило и с остальными занозами, но это совсем не причиняло боли.
Подождав некоторое время, я принялась смывать с себя мазь, и с удивлением увидела белесую плёнку покрывающие раны.
Она заживляет. Возможно, всё не так плохо.
Впервые за долгое время я позволила себе улыбнуться, но тут же схватилась за голову.
Перед глазами пробежали странные образы: длинный каньон с отвесными скалами и стоящие вверху фигуры. Их глаза горели зеленоватым светом, а руки сжимали длинные копья. Казалось, они смотрят вниз, но вот одна из них резко повернулась и прыгнула в мою сторону.
— Не-е-ет! — закричала я, отскакивая, и моментально растянулась на полу.
Банка с мазью отлетела в сторону, а огонь керосиновых ламп задёргался, создавая причудливые тени. Я вжалась в угол и, обхватив колени руками, несколько минут наблюдала за их невероятным танцем. Наконец, образы, всплывающие в голове, отошли в сторону, а потрескивание печки вернуло в реальный мир.
Что со мной произошло? Кто я вообще такая?
Я приподнялась, стараясь рассмотреть себя получше. На стене висело маленькое зеркальце, и, протерев его ладошкой, я наконец увидела своё лицо.
Симпатичная девушка, немного за двадцать, каштановые волосы, карие глаза… Внезапно, пришла боль, а по левому глазу пробежали зелёные искорки. В ужасе отшатнувшись, я потеряла равновесие и растянулась на полу, приложившись виском о лавку.
Тихо подрагивало пламя ламп. А я наблюдала за его пляской и плакала. Не от боли. К ней я уже привыкла. Пугала неизвестность и полное непонимание происходящего.
Взгляд упал на правую руку. Ничего необычного, но возле самого плеча еле заметная полоска, как от давно зажившего пореза. Внимательно себя осмотрев, я нашла такие же полосы вокруг ног, на животе и даже на груди.
Что это? Шрамы? Или какие-то знаки?
Я помотала головой, заставив волосы упасть на лицо. Красивые, длинные, уже практически сухие, они закрыли мне глаза и отгородили от внешнего мира. За ними я в безопасности, словно за стеной из бетона. Не знаю, откуда взялись такие мысли, но вместе с ними пришёл смех. То же мне спряталась! Вот явится этот мужик и…
Вспомнив его, я резко замолчала. Он сказал привести себя в порядок и возвращаться. Наверное, следует так и сделать.
Я поискала глазами, пока не заметила тряпку, которую оставил мужчина. Это оказался мешок из грубой ткани с прорезями для головы и рук. Ничего другого здесь не было и, обсохнув, сразу натянула его на себя.
Дверь послушно распахнулась, а морозный воздух заставил кожу окраситься в красный цвет. Я на секунду замерла с прищуром, разглядывая светящееся окошко. Похоже, стоило идти, но заставить себя покинуть тёплую баню и ступить босыми ногами в снег оказалось выше м