На ней было малиновое платье с оборками и малиновые же тенниски «адидас». К платью они совсем не подходили, но девчонка, кажется, этого не замечала. Надо полагать, она их не снимает, приходя из школы. А там-то они к её одёжке подходили, чего уж там.

Эфрам углядел её в тот момент, когда покупал себе моток верёвки. При взгляде на девушку в нём поднялось тёплое, сладостное возбуждение. Одновременно он остро ощутил текстуру материала верёвки в своих руках. Какое чудесное совпадение!

Верёвка была толщиной четверть дюйма, из белого полимерного волокна. Она прекрасно подойдёт.

— Добрый день, как поживаете, — автоматически, даже не глядя на него, проговорила девушка. Она смотрела только на ценник с верёвки, который надо было пробить.

— Приятно видеть, что вы не используете эти... как их там? Жуткие маленькие машинки. Компьютерные считыватели штрихов, — сказал Эфрам.

Просто затем, чтобы она перекинулась с ним ещё парой слов, пока он устанавливает контакт.

— М-м? — от неожиданности сморгнула девушка. — А, эти штуки для компов, чтобы цены пробивать? Да. Сканеры штрихкодов: так они, кажется, называются. Хотелось бы мне, чтоб нам их поставили... — У девчонки вырвался нервный смешок, похожий на трель расстроенного пианино. — Потому что, м-м, они быстрее. Тут такие длинные коды, и вручную их вводить — устаёшь... Три девяносто пять.

— Вот, пожалуйста. Да, в самом деле жаль. А вы знаете, мне тут понравилось, душой отдыхаю. Отличный магазинчик. Тесный такой, старомодный...

Она воззрилась на него, пытаясь понять, шутит ли покупатель. В её мирке люди не изъяснялись подобным слогом. Не употребляли слов «душой отдыхаю». И не рассказывали, как им нравится хозяйственная лавка. Он широко улыбнулся кассирше. Не слишком надеясь её собой заинтересовать. Он был коротышка, с приличным кругом жира на талии, слишком крупной, рано облысевшей головой, на которой ещё оставалось несколько растущих в беспорядке бесцветных волосков. Если присмотреться внимательно, в глубоко посаженных зелёных глазах можно уловить провозвествованное звёздами очарование. А если подойти ещё ближе...

Но он понимал, кого она видит. Смешного толстячка по ту сторону прилавка, и только. Она глядела на него, подсознанием начиная ощущать, как легче пёрышка, просто на пробу, касается её мозга незнакомец. Тут явился следующий покупатель, и девчонка облегчённо развернулась к нему: то оказался черномазый подросток с ушной серьгой и значком «Мерседес-Бенц», свисающим с шейного ожерелья. Он покупал краску во флаконе с распылителем. Эфраму подумалось, что уже из предмета покупки явствует, как намерен распорядиться ею маленький вандал. Невесть почему, девчонка вздрогнула от удовольствия, услышав от пацана расплывчатый комплиментик, и покачала головой, говоря, однако:

— Да уж точно.

Эфрам решил, что пацана неплохо бы сдать копам за кражу значка «Мерседес-Бенц» с какой-то машины. Возвращаясь к своему авто с мотком верёвки, Эфрам продолжал мечтать, как заложит маленького поганца.

Потом громко рассмеялся абсурдным мыслям.

Вот чушь какая. Из всех людей — именно я думаю на кого-то натравить полицию? Ха-ха.

Когда Гарнер увидел, что возвращается Констанс, то поймал себя на мысли, что оценивает, ровно ли она идёт, и не блуждают ли её глаза.

Не было резона заподозрить дочку в употреблении наркотиков. Правда-правда. Временами она засиживалась допоздна, пренебрегала школой, лихорадочно вытягивая тройки под конец семестра, но в остальном вела себя неплохо, не курила и не пила. По крайней мере, насколько ему было известно.

Впрочем, едва ли можно надеяться, что она ни разу не пила. На дворе грёбаный 1990 год, чувак. Дети пьют или сносят издёвки.

Но если твой старик консультирует молодёжь об опасности наркотиков — три дня в неделю, когда не занят в церкви, — можно же надеяться, что ребёнок не сядет на иглу.

А так ли это?

Гарнер успокаивал себя. Хватит тревожиться. Это же Аламеда, с ней всё в порядке.

В конце концов, Аламеда — остров. Островок безопасности, в том числе и географический. Здесь теснятся домики и парки. По одну сторону залив Сан-Франциско, по другую — эстуарий. Как раз по эту сторону над ведущими к Аламеде мостами висели знаки, сообщавшие: ЗОНА, СВОБОДНАЯ ОТ НАРКОТИКОВ. Общественность предупреждает: наказание за торговлю наркотиками будет двойным.

На самом-то деле в Америке нет зон, свободных от наркотиков. Знаки устанавливали на мостах затем, чтобы отпугнуть переплывавших Залив из Оклендского гетто гангстеров.