Он замолчал, не представляя себе, как передать увиденное и не создать у собеседника впечатления, что Прентис совсем нюни распустил. Бадди — его агент. В психотерапевты он не набивался.
— Я понимаю, каково тебе, — терпеливо отвечал Бадди. — Но ты не можешь отменить встречу с Артрайтом. Это недопустимо. Особенно для тебя. Особенно сейчас.
Голос Бадди в телефонной трубке был подобен перекатывающемуся в глубокой пещере эху. По спикерфону говорит, должно быть. Он почти всегда пользовался спикерфоном: выкрикивая реплики, Бадди не прекращал бродить по офису, набрасывать заметки, смешивать коктейли.
— Я не собираюсь отменять встречу, — сказал Прентис. — Я прошу её отложить.
— Это одно и то же. У него нет времени ждать, пока ты изволишь подготовиться.
— Бадди, да полно тебе. Разве он не поймёт, если ты скажешь ему про Эми...
— Он поймёт. Но это не значит, что впоследствии у него отыщется для тебя окно. Ты понял? Он, конечно, пообещает — а вот выполнит ли? Очень сомневаюсь.
Прентис кивнул своим мыслям. В глубине сморщенной маленькой продюсерской души сукин сын Артрайт наверняка полагает аудиенцию у себя важнейшим событием в жизни посетителя. Более важным, нежели скорбь об усопших. Мертвецов на консультации по маркетингу кинорынка не приглашают.
В общем-то Прентис наперёд знал, что агент ответит на просьбу отменить встречу. Он знал Бадди довольно хорошо, хотя вживую встречался с ним всего дважды, и обе встречи были недолги. Прентис твердил себе, что встречу отменить всё же удастся. Теперь же, прижимая трубку к щеке так крепко, что заболела скула, Прентис испытал нехорошую трясучку — чувство это означало: даёшь слабину.
Особенно для тебя, особенно сейчас, сказал ему Бадди. Всё равно что шлёпнуть Прентиса по лбу фиолетовым штампом. Вычеркнуть из списка. Ему придётся вернуться. Терять такой шанс нельзя, или он будет вынужден снова взяться за единственное более или менее знакомое ему дело. Встать за барную стойку. Не исключено, дело кончится тем, что Артрайт попросит его смешать коктейль.
Привет! Э-э... Том? Прентис? Точно! Ты как? Отдыхаешь от сценариев? Блин, Том, подумать только, если б я не взялся когда-то за ум, тоже мог бы вот так тарелки мыть или чем ты там... Надо нам поговорить при случае. Э-э... м-м... давай «маргариту», а для этой прекрасной юной леди... наверное, «текила санрайз»? Отлично. Спасибо, Том. Так, Сандра, о чём мы?..
— Скажи мне одну штуку, Бадди, — проговорил Прентис, немного спустив пар. — Как люди вообще умудряются — в этом городе — Выпадать из Списка? Я же видел: есть парни, чьи фильмы не приносят никаких денег, критики их разносят, а всё ж контракты им дают. Причём в половине случаев до новой картины дело вообще не доходит. Это за какие такие заслуги? Просто потому, что им когда-то повезло что-то снять? Ну ладно, а потом я напишу что-то бомбезное — и Выпаду из Списка. Как так получается?
— Том, да откуда ж, ебать-копать, я знаю? Ты чего на меня вызверился? Это прихоть удачи, и всё! У некоторых дела идут скверно, но об этом не говорят. Их не виноватят. А некоторых виноватят. Может, это потому, что ты до сих пор живёшь за городом, потому что не впрягся в сбрую, потому что не писал сценарий вечеринки открытия сезона для «Уорнеров», потому что не был на церемонии вручения «Золотых глобусов», ты же понимаешь, люди замечают, кто там крутился, а кого не было...
— Я попытаюсь подкорректировать свой рабочий график и всё-таки выкроить время для «Золотых глобусов», но я вообще-то...
— Приоритеты, Том. Ты понял? Расставь приоритеты. Ты должен работать как вол, протискиваться в любую дырку и заводить отношения со всеми, кто может оказаться полезен. Люди всегда только и смотрят, кого бы укусить. Если ты не в кругу, кусают обычно тебя.
— Ладно, ладно, ты прав. Я понимаю. Но, Бадди, видел бы ты сегодня тело Эми... — Голос его упал. Он сглотнул слюну и призвал на помощь остатки мужского достоинства. — Тот чувак сказал, что она за два дня похудела на полсотни фунтов. Никакой хирургии. Никакой липосакции. Никакой кровопотери. Никакой водопотери. Это... Это просто... Она...
— Полсотни фунтов за два дня? Чушь собачья! Кто-то напутал. Опечатка в больничных записях! Не могла она так похудеть. Конечно, потеряла какой-то вес, ты же понимаешь, эти наркоманки... — Двойное би-и-и-и-ип в отдалении возвестило, что к Бадди на линию через секретаршу прорывается кто-то ещё. — Минутку, Том. Погоди... — Пара сухих щелчков. Статический шум. Ещё один щелчок. — Том? Мне идти надо, тут звонок... Но... э-э... Да, насчёт Эми. Наверное, она на крэке или «хрустале» сидела. Не вини себя за это.
— Бадди, чтоб тебе икалось! Это была моя жена!