Гермиона задумалась об этом числе. По их данным, во Франции жили примерно четырнадцать тысяч ведьм и волшебников. Так что сотня человек – это несколько меньше, чем можно было ожидать, учитывая что население Франции больше, чем население Британии. Но низкие показатели можно было легко объяснить, и Гарри уже наверняка поручил кому-то в этом разобраться. Сотня человек за несколько дней может показаться неплохим результатом, но, скорее всего, многие из них были ранены или серьезно больны. Так что на самом деле по собственному желанию процедуру решили пройти лишь человек пятьдесят. А если сделать скидку на оптимизм Гермионы, то около сорока. Она сделала мысленную заметку проверить, правильно ли посчитала. Калибровка своей способности к оценке весьма важна.
Между тем, мягкий голос с французским акцентом продолжал:
– Мне кажется, это отличное начало. Министр Магии в восторге от всего процесса и от твоих подарков, Гермиона. Министр Исидор произнес речь о спасении жизней и справедливости. Он даже сказал pas une minute de plus – ни минутой больше – но я не думаю, что он именно это имел в виду.
На лицах многих Возвращённых появились слабые улыбки. Это много значило, ведь они были довольно скупы на эмоции. Хотя все они были здоровы и (конечно же) молоды, в их вечно пустых глазах очень редко можно было увидеть проблески радости.
– Собственно… Вот и все новости, – заключила Шарлевуа. Возможно, она хотела закончить на радостной ноте.
– Спасибо, Шарлевуа, – сказала Гермиона. Почему, когда француженка произносила имя Гермионы, оно звучало красиво и ласкало слух, в то время как попытки Гермионы правильно выговорить имя Шарлевуа звучали, словно она убивала слоги с помощью банджо? – Это прекрасные новости. Конечно, у нас есть повод для радости, но стоит также учитывать, и Тауэр напомнил об этом вчера, что это поднимает нас на новый уровень. Поэтому теперь нам следует быть ещё осторожнее. Вы помогаете мне, а значит, вы тоже мишени.
– Как и ты, Гермиона, – подала голос Эстер, ведьма из Америки.
– За себя я совершенно спокойна, – лукаво улыбнулась Гермиона. – Однажды я уже умирала и не собираюсь повторять этот опыт. – На самом деле, это случалось дважды, но не стоило волновать их понапрасну. В конце концов, вряд ли можно приложить больше усилий для её охраны, чем прилагают они. – Но это возвращает нас к плохим новостям и Каппадокии. По всей видимости, ещё остались люди, которых необходимо спасти. Недавно мне стало известно, что там есть тюрьма с дементорами. Ург сообщил об этом, когда привёз перчатки, и, возможно, это объясняет, почему каппадокийцы отказались присоединиться к Договору.
На каком-то другом собрании эти слова могли бы вызвать перешёптывания или вопросы. Но Возвращённые сохраняли тишину и всё так же сосредоточенно слушали. Они были людьми, которых коснулось нечто абсолютное, и это не могло не наложить свой отпечаток.
– Сегодня нет Саймона. Они с Ургом проверяют эту информацию. Думаю, скоро мы всё узнаем. Дементоров трудно спрятать. Если слухи подтвердятся, мы разработаем план и выступим как можно скорее. – Гермиона пристально посмотрела на Шарлевуа, – Pas une minute de plus, верно?
Шарлевуа кивнула и сжала покрытую шрамами руку в кулак.
≡≡≡Ω≡≡≡
Не каждое важное событие в мире происходит из-за ведьм и волшебников, что бы там ни утверждали приверженцы чистоты крови. К несчастью, Рэдж знал, что эти фанатики лишь тешат собственное самолюбие, полагая, что маглы ничем не отличаются от животных и не способны сделать ничего важного. Ему приходилось не раз натыкаться на книги, где в пользу этого мнения с абсолютной серьёзностью приводились совершенно идиотские доказательства. В них писали, что Платон был волшебником, ведь в его трудах используются термины и идеи, применяемые в свободной трансфигурации (и упаси вас небеса подумать, будто волшебники могли позаимствовать терминологию у маглов!). Писали даже, что некий волшебник вызвал извержение Везувия небрежно брошенной Таранталлегрой, что было до оскорбительного абсурдно (хотя бы с точки зрения теории магии).