Это не кислота, а порошок, и он не похож по запаху на самодельный дымолётный порох. Отвлекающий манёвр? Она осмотрелась. Тонкс с поднятой палочкой стояла рядом, переводя взгляд с неё на толпу и обратно. Столпившиеся ведьмы и волшебники либо застыли на месте, либо пятились, а некоторые, уловив освежающие чары, использовали пузыреголовое заклятие. Похоже, никто не пытался воспользоваться суматохой для нападения.

Лишь в последнюю секунду она заметила лежащий у её ног чёрный рюкзак.

– Ваддивази! – рюкзак пулей взмыл в воздух, подчиняясь произнесённому Гермионой заклинанию. Оно представляло собой простое чередование слогов и было вдвое быстрее Депульсо и в восемь раз быстрее Вингардиум Левиоса – Гермиона понятия не имела, зачем кому-то нужны другие заклинания.

С оглушающим треском, похожим на раскат грома, рюкзак взорвался.

Взрыв эхом разносился вокруг, люди кричали, а Тонкс-якобы-Гарри повернулась к Гермионе и зло прошипела единственное слово:

– Малфой.

≡≡≡Ω≡≡≡

Пожалуй, Перси Уизли был настолько хорошим госслужащим, что лучше и представить нельзя, подумал Гарри Поттер-Эванс-Веррес с восхищением наблюдая, как тот описывал новые соглашения, достигнутые Международным советом по выработке торговых стандартов. Легко найти ведьм и волшебников с необходимыми способностями и лидерскими качествами, но крайне сложно найти тех, кто видел перспективу – тех, кто знал, что такие скучные вещи, как стандарты на толщину котла действительно и по-настоящему имеют значение, и понимал, что даже трёхпроцентное увеличение числа неудач может в итоге стоить тысячи галлеонов (или даже стоить жизни зельевару, если он не сможет добраться до Столба Безопасности).

Наличие этого качества в Перси объясняло, почему он при должности старшего заместителя Министра фактически стоял во главе Министерства Магии. Он не думал о последствиях в повествовательном ключе, он мыслил конкретно: сколько галлеонов сэкономлено, сколько людей спасено, какие существуют возможности. А лучше всего то, думал Гарри, что Перси был абсолютно лоялен.

– …перемещался ещё быстрее, – торжественно произнес Перси. – Однако большие Исчезательные Шкафы – мы называем их Исчезательными Комнатами – достаточно опасны. Из-за объёма внутреннего пространства существует риск сдавливания, если кто-то находится внутри при передаче груза. Кстати, вы были совершенно правы… Сейчас мы можем совершать до тысячи перемещений. Это поднимает интересную проблему. Как оказалось, мы экспортируем куда больше, чем импортируем. И всё сводится к…

Гарри машинально анализировал, была ли мысль о лояльности Перси мыслью Волдеморта, и это отвлекло его от отчёта о торговом дефиците. Правильно ли считать личную преданность принципиально важным качеством союзника? Пожалуй, неправильно, подумал Гарри. Это не соответствовало тому, как он оценивал других своих помощников. Если бы Амелия и Шизоглаз решили, что он стал коррумпированным или злым, они сразу же отвернулись бы от него – и это правильно. И хотя иногда они сдерживали его очень некстати, опыт показывал, что Гарри регулярно недооценивал собственные когнитивные искажения. Учитывая это, он считал невероятно ценными союзников, способных при необходимости оказать ему сопротивление.

Гарри начал разбирать эту мысль на составные, заставляя интуицию работать в свою пользу. Он с весельем вспоминал, что в детстве называл свою мысленную симуляцию Волдеморта «таинственной тёмной стороной» и воспринимал её как некий замкнутый программный цикл, который мог получать входные данные («Вот моя проблема») и выдавать какое-то решение («Может, просто убить всех, кто стоит на пути?»). Конечно, порой ответ нужно было отклонять или модифицировать, если он нарушал моральные нормы, но в целом, Гарри рассматривал мыслительные паттерны Волдеморта как некий непрозрачный механизм мышления.

Глупый подход, огромные недостатки которого стали очевидны для Гарри только после года неуклюжих финтов вокруг хитрых планов двух гениев. Он действовал со слепой самоуверенностью первокурсника психологического колледжа, и только благодаря знанию будущего (и, можно сказать, вопреки невежественным усилиям Гарри) одному из тех гениев удалось спасти мир.

Поэтому Гарри потратил некоторое время на то, чтобы встроить симуляцию Волдеморта в собственную психику, и теперь регулярно критически оценивал своё мышление. В конце концов, солнечный свет – лучшее дезинфицирующее средство[2], и было бы глупо не обращать внимания на беспокойство Амелии («Молодой человек, если уж в вашей голове сидит Волдеморт, то вам остаётся либо подчинить его, либо дать нам его извлечь. Выбор за вами»). Гарри бросил взгляд на простое металлическое кольцо без камней на пальце.

[2] Из цитаты американского юриста Луи Брэндайса: «Публичность справедливо рекомендуется как средство от социальных и промышленных проблем. Солнечный свет считается лучшим дезинфицирующим средством; электрический свет – самый эффективный полицейский»