Слова повисли в воздухе между нами, наполненные невысказанным смыслом. Я не знаю, что значит быть его дочерью, пока нет. Я не знаю, чего он от меня ждет или как будет выглядеть жизнь с ним. Но пока я стою там, странное чувство охватывает меня, то, чего я никогда раньше не чувствовала. Это не совсем комфорт, но близко. Безопасность, может быть. Или принадлежность.

Кейс не теплый человек, это очевидно. В его глазах есть что-то, признание, притязание, что заставляет меня чувствовать, что впервые у меня есть место. Настоящее место.

Моя жизнь до этого момента была хаотичной, полной неопределенности, с матерью, которая обращалась со мной скорее как с обузой, чем как с ребенком. Мир, из которого я родом, был шумным, беспорядочным и равнодушным. Теперь, стоя в этом роскошном особняке, я чувствую проблеск чего-то незнакомого, тишины, спокойствия, которых я никогда не знала. Может быть, это уверенность в голосе Кейса, когда он сказал, что я его. Может быть, это вес имени Престон, имени, которое несет в себе силу.

Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что сказать, не зная, что мне теперь делать.

Кейс, кажется, замечает мои колебания, и впервые его губы дергаются в том, что можно было бы считать улыбкой. Она не теплая, ни в коем случае, но и не жестокая. — Ты быстро научишься, — говорит он, его голос твердый, но не злой. — Все, что тебе нужно, будет предоставлено. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

Я киваю, слова впитываются. Я никогда не имела многого, никогда не знала, каково это, не хотеть ничего. Обещание стабильности, определенности одновременно пугает и странно притягательно.

Он изучает меня еще долгое мгновение, затем указывает на дверь. — Иди. Исследуй дом. Теперь ты будешь жить здесь.

Мои ноги двигаются, прежде чем мой разум успевает это понять, выводя меня из офиса в коридор. Когда дверь за мной закрывается, тяжесть того, что только что произошло, полностью оседает. Я уже не тот человек, которым была час назад. Я больше не просто София — я София Престон.

Я иду по большим коридорам, тишина вокруг меня почти тревожит. Здесь все так отличается от жизни, которую я знала. Стены увешаны дорогими картинами, полы натерты до блеска, и каждая комната, мимо которой я прохожу, выглядит более изысканной, чем предыдущая. Это ошеломляет, но есть и что-то еще, что-то более тихое. Впервые в жизни я чувствую, что могу быть... в безопасности.

Внутри меня растет тепло, маленькое, но неоспоримое. Я никогда не получала много ласки, никогда не знала, каково это, чувствовать заботу. И хотя я знаю, что Кейс не тот человек, который будет дарить любовь свободно, есть что-то в осознании того, что я его дочь, что заполняет пустоту, о существовании которой я даже не подозревала.

Я не уверена, каким отцом он будет, но впервые я чувствую, что я где-то на своем месте.

Это моя новая жизнь.

Глава 1 - Максим

Гравий хрустит под моими ботинками, когда я выхожу из машины, холод в воздухе кусает мою кожу, несмотря на тяжелое пальто, которое я ношу. Небо серое и гнетущее надо мной, отражая мрачное настроение, царившее над собравшимися мужчинами. Это наше семейное кладбище, изолированное, тихое, окруженное деревьями, которые тихо покачивались на холодном ветру. Место, зарезервированное для Шаровых, где наша история похоронена под землей.

Я оглядываюсь, вижу знакомые лица, Иван, стоящий прямо и собранно, как всегда, его острые зеленые глаза осматривают ряды надгробий с тем же расчетливым взглядом, который он несет повсюду. Артем рядом с ним, молчаливый, его присутствие устойчиво, как тень. Мой брат Тимур тоже с ними. Остальные, братья, кузены, все стоят рядом, их выражения отражают потерю, которую мы все чувствуем. Мы здесь сегодня не по делам, а ради семьи.

Наш дедушка лежит в открытой могиле перед нами, старейшина семьи Шаровых. Он был не просто патриархом, он был одним из лучших, руководя Братвой безжалостной рукой и мудростью, которая заслужила ему уважение даже среди наших врагов. Сегодня мы хороним его, человека, который сделал нас такими, какие мы есть сейчас.

Моя грудь сжимается, когда я вижу его гроб, опущенный в землю. Тяжесть всего этого давит на меня. Его отсутствие оставляет пустоту не только в нашей семье, но и во всей организации. Его мудрость, его сила... всего этого больше нет. Даже в старости он внушал уважение. Он был тем клеем, который скреплял нашу раздробленную семью, тем, кого все боялись и кем восхищались в равной степени.

Иван делает первый шаг вперед, кладя горсть земли в могилу, последний жест уважения. Один за другим, мы следуем за ним. Тяжелая тишина, воздух пропитан невысказанными мыслями. Здесь есть почтение, тихое признание того, что мы потеряли. Никакие слова не могут заполнить пустоту, оставленную таким человеком, как он.