Он едва не опрокинул по пути девчонку.

— Деньги давай, ты, черепашье отродье! Заплати мне!

Я сама чуть не сбила с ног девчонку, пока, спотыкаясь, протиснулась в двери, натягивая на ходу мятую одежду. Я даже не успела застегнуть куртку, а кули уже умчался к рисовым полям.

— Смотри, что ты наделала! — Я ухватила девчонку за полу замызганной рубахи и выволокла на палубу. На лице девочки смешались пот и слезы.

— А-Йёнг, я…

Безошибочно узнаваемый треск мушкетного выстрела пронзил воздух.

Сороки сорвались с палубы, образовав над головой стрекочущий черный смерч, и с пронзительными криками улетели в сторону темнеющих холмов.

Девчонка схватила меня за руку и ткнула в сторону моря:

— Пираты!

Я насчитала пять джонок. Матросы из джонок перелезали через поручни в сампаны[9], другие прыгали прямо в воду. На фоне заходящего солнца они напоминали вырезанные из бумаги фигурки театра теней. Никто не учил меня, что делать в случае нападения пиратов. Они собираются грабить? Убивать? Что они сделают с женщинами и девушками?

— Беги! — завопила я.

Вернувшись в каюту, я открыла сундук, вытащила лучшую шелковую куртку и стеганую жилетку. Что еще уберечь от пиратов? Я порылась в небольшой кучке безделушек — шпильки, медные браслеты, помятое зеркало — жалкие остатки моей прежней жизни. Можно все отдать бандитам, кроме гребня из слоновой кости, который я аккуратно сунула в волосы.

Я оттащила циновку в сторону, сунула руку под половицу и вытащила кошелек, в котором успокаивающе позвякивали монеты.

Девочка закричала с порога:

— А-Йёнг! Они идут!

— Не жди меня! Беги!

Я сунула руку глубже, пока не нащупала тапочки. Вышивка зацепилась за что-то, и пришлось легонько дернуть. Повредила несколько нитей. Я прижала мягкий шелк к щеке, как будто тапочки все еще хранили тепло маминых ног.

Я надела куртку и жилетку, все остальное распихала по карманам, выбежала на палубу и, нигде не задерживаясь, сиганула вниз, на затвердевшую грязь.

Первая партия пиратов двигалась по колено в воде. Все новые и новые налетчики спрыгивали с сампанов и джонок. Уворачиваясь от куч рыбьих костей и выброшенных сетей за рыбацкими хижинами, я догнала девчонку, присевшую на краю рисового поля. Вот дуреха! Почему она не убежала вперед?

Тучи комаров преследовали нас через поле и сдались только после того, как мы ринулись через пальмовую рощу.

Но впереди нас ждало кое-что похуже жалящих насекомых. У деревенских ворот местные жители, вооруженные бамбуковыми шестами, не давали семьям рыбаков укрыться внутри.

Один из селян заметил нас и грозно замахал шестом, и я потащила девчонку за руку, подгоняя ее.

— А-Йёнг, я не могу так быстро!

— Придется, если мы хотим проскользнуть мимо этих пунти!

Рыбаки из соседних хижин пытались прорваться через заграждение, но где уж им тягаться с вооруженными крестьянами.

В толпе защитников деревни я узнавала мужчин, побывавших в моей постели, хотя это мне сейчас никак не помогло бы. Эти крестьяне и мелкие торговцы называли себя пунши, то есть «коренной народ», и для них мы с девчонкой и мои соседи-рыбаки были всего лишь никчемными танка, то есть «людьми, живущими на лодках», и мало чем отличались от пиратов, которые сейчас кишмя кишели на отмели.

— Сколько этих уродов обманывали тебя, когда ты приносила моллюсков? — спросила я.

Девчонка пыталась говорить на бегу.

— Я., не знаю. Много…

— Теперь твоя очередь обхитрить их.

Я потащила ее с тропинки в заросли высоких сорняков. Крестьяне кричали нам вслед, но здесь у нас было преимущество. Чтобы перехватить нас, им пришлось бы пробираться через густую траву, после которой будешь чесаться до конца дня.

В просвете между домом и огороженным свинарником мы смогли перевести дух. Оттуда мы попали в переулок, а потом завернули за угол и влились в толпу, двигавшуюся по рыночной площади. Мужчины тащили на спине пожилых родителей, старшие дети — младших, многие женщины отстали, ковыляя на крошечных ножках-лотосах[10]. Они, может, и изящнее нас, девушек-танка, которые не бинтовали ног, но, по крайней мере, мы в состоянии бежать, чтобы спастись. Все спешили в храм Кун Ям[11], прежде чем ворота захлопнутся,

Я провела девочку по краю толпы мимо лавки, где торговали соевым творогом, а потом мимо кузницы, с трудом протиснувшись через многочисленное семейство аптекаря, чья родня уносила драгоценные травы и грибы подальше от пиратов.

Наконец вдали появился храмовый комплекс, окруженный морем людей.

— Наш единственный шанс — попасть внутрь, — сказала я.

[9] Плоскодонная лодка.

[10] Так называлась изуродованная в результате бинтования женская ступня: девочкам из состоятельных семей с детства туго бинтовали ноги, чтобы стопа не росла.

[11] Кантонское произношение имени китайской богини милосердия Гуаньинь.