— Ты ведь придешь следующим летом, не так ли? — Спрашивает она с тяжелым взглядом.
— Не знаю, — отвечаю я. — Не думала об этом.
Странно думать, что будет еще и следующее лето, что время движется и несет меня с собой. И в первый раз практически за месяц, чувствую легчайшую вспышку волнения, ощущения движения и того, что хорошие вещи происходят, хотя я и не могу пока их видеть, словно пытаюсь поймать конец разноцветного серпантина, вьющегося вне зоны моей досягаемости.
Элис неодобрительно фыркает, словно не может до конца поверить, что все остальные не оценили новость и распланировали ближайшие сорок лет, составив подробное расписание.
— Мы также собираемся запустить «Врата», — продолжает она, с ворчанием ставя на место последний стул. — И знаешь что? Я буду первой, кто прокатится на этом малыше.
— Почему это тебя так волнует? — Выпаливаю я, прежде чем могу остановиться. — «ФанЛэнд» и катание и… все это. И имею в виду, почему ты так это любишь?
Элис смотрит на меня, а я краснею; теперь я поняла, как грубо это должно быть прозвучало. Через мгновение она поворачивается, прикладывает руку козырьком к глазам от солнца.
— Видишь? — спрашивает она, указывая на ряды теперь закрытых игровых киосков и закусочных, мы называем их «Зеленой улицей», из-за количества оставляемых там денег. — Что ты там видишь?
— Что ты имеешь в виду? — Спрашиваю в ответ.
— Что ты там видишь? — Нетерпеливо повторяет она.
Я знаю, что это вопрос с подвохом. Но отвечаю.
— «Зеленая улица».
— «Зеленая улица», — повторяет она так, словно никогда не слышала этого названия. — Ты знаешь, что видят люди, когда приходят на «Зеленую улицу»?
Я качаю головой. Знаю, что она на деле вовсе не ждет ответа на свой вопрос.
— Они видят призы. Видят удачу. Они видят возможность победить. — Она поворачивается в другом направлении, указывая на огромное изображение Пирата Пита, приветствующего посетителей «ФанЛэнд». — А там? Что там?
В этот раз она ждет моего ответа.
— Пират Пит, — медленно отвечаю я.
Она хохочет, словно я сказала что-то смешное.
— Неправильно. Это знак. Это дерево, гипс и краска. Но ты не замечаешь этого, и люди, которые сюда приходят, тоже этого не замечают. Они видят большого старого пирата, также как они видят призы и шанс выиграть что-нибудь на «Зеленой улице», также как они видят тебя в том ужасном костюме русалки, и на три с половиной минуты позволяют себе поверить, что ты на самом деле чертова русалка. Все это, — она поворачивается кругом широко разведя руки, словно пытаясь обнять весь парк, — всего лишь механика. Наука и инженерия. Гайки, болты и шестерни. И ты это знаешь, и я это знаю и все люди, которые приходят сюда каждый божий день тоже знают это. Но ненадолго они забывают об этом. Они верят. Что призраки на «Корабле с привидениями» реальны. Что любую проблему можно решить тортом «Муравейник» и песней. Что это, — она поворачивается и указывает на высокую металлическую конструкцию «Врат», вытянувшуюся как рука к облакам, — Может действительно быть воротами в рай.
Элис поворачивается ко мне и внезапно я начинаю задыхаться, словно она смотрит не на меня, а во внутрь, видит все способы, которыми я облажалась, все ошибки, которые я совершила, и говорит мне, что все в порядке, что я прощена и могу отпустить все это.
— Это та самая магия, Ники, — продолжает она мягким голосом. — Это всего лишь вера. Кто знает? — Она улыбается, поворачиваясь к «Вратам». — Возможно, когда-нибудь мы все сойдем с пути и отправимся прямо в небо.
— Ага.
Я смотрю туда же, куда и она. Пытаюсь увидеть то, что видит она. И на долю секунды, вижу её, вырисовывающуюся темным силуэтом на фоне неба, раскинувшую руки, словно она делает в воздухе снежных ангелов или просто смеется, поворачиваясь на месте. На долю секунды она приходит ко мне в облаках, солнце, ветре, который касается моего лица и шепчет что как-нибудь и когда-нибудь всё снова будет хорошо. И она права.