И о чем я переживаю? Столько времени прошло. Не думаю, что он будет преследовать меня в поисках ответов. Никому уже они не нужны. Тем более, таким, как Ник. Я думаю, для него это уже давно позабытая история. Встал, отряхнулся и пошел дальше.

То ли наверняка знала, что все именно так, то ли пыталась себя убедить в правильности своих размышлений. И, тем не менее, прокручивая все эти мысли в своей голове, внутри так все нестерпимо сжималось.

И вместе с тем была надежда, что в этот его приезд мы сможем выстроить наши отношения таким образом, как подобает близким родственникам.

Да, все перемешалось в доме Облонских.*

А может, я не за него переживала, а за себя? За свою реакцию, за свои чувства, которые могут снова вспыхнуть и, в которых я сама сгорю как мотылек. Как тот самый глупый мотылек, который вопреки всем законам будет лететь на этот огонек. Не хочу показаться какой-нибудь извращенкой, но даже последние новости никак не повлияли на мое отношению к нему. Точнее я пыталась, но не смогла. Он по-прежнему оставался для меня мужчиной, которого я полюбила как женщина, в первую очередь. Стыдно себе в этом признаваться, но что есть. Разве можно просто так взять и переключиться, взять и отключить. У меня, к сожалению, нет рубильника.

Так вот этого больше нельзя любить. СТОП.

Разве отец перестанет любить своего ребенка только потому, что узнает, что в нем не течет его кровь?

А ребенок? Разве он перестанет любить и считать отцом того, кто отдал годы на его воспитание, только потому, что однажды узнал, что с этим родителем у него даже нет общего ДНК.

Вот тут также. Только наоборот, получается.

Надо понимать, что есть необъяснимые влечения, а есть голос разума и закон. Природы, моральный, как хотите, так и называйте, не имеет вообще значения.

Я стою в центре коридора, голая, а с меня в три ручья стекает вода.

Вначале я подумала, что у меня началась галлюцинация, ведь последние минут десять я точно только о нем и думала. Вот ОН и возник передо мной.

Мираж.

Не знаю, в какой момент я поняла, что он вполне себе настоящий, но осознание того, что я стою перед ним абсолютно голая, вызвало во мне дикий ужас.

Оказавшись в своей комнате, я долго не решалась из нее выйти. Нервно перебирая шаги, ходила взад-вперед. Стыдно было до жути. И стыд этот был в пятидесяти оттенках красного.

У меня горело все. От ушей до стоп. Будто я перележала под солнцем, либо у меня началась аллергическая реакция.

Так, я не могу здесь вечно прятаться.

Мне все равно придется выйти и отсюда, когда Рома приедет.

Спустя время я уже стояла на кухне, покорно выжидая Ника.

Хотя зачем я его жду?

Нужно просто свалить отсюда куда подальше, и не заводить с ним никаких ненужных разговоров.

Никита появился на кухне в одном, мать его, полотенце на бедрах, выпячивая загорелую грудь.

Ну, хоть на этом спасибо.

Я засмотрелась на его идеальное шоколадное тело. Сразу видно, что человек прилетел из «лета», о котором мы здесь в Питере можем только мечтать. Кажется, хотя нет, так оно и есть он стал даже немного шире в плечах, мощнее, только щеки почему-то осунулись, а на голове пропали его милые кудряшки и, вместо старой взъерошенной копны волос, была короткая стильная прическа с выбритыми висками.

— Ну, рассказывай, что ты задумала, бегая тут голая? — улыбнулся он, поднося ко рту стакан с водой.

Я посмотрела на него презрительно, подмечая, что он не меняется.

— Я думал, ты здесь больше не живешь, не ожидал тебя встретить, — продолжил он. — Если ты хотела сделать мне сюрприз, так я скажу, что тебе удалось меня удивить. Я польщен! Спасибо за теплый прием. Ой… мокрый, я хотел сказать, — подмигнул, а у меня было ощущение, что он произвел выстрел из пистолета, потому что в груди саднило и все заливалось кровью.

Эти глаза, эта чертова улыбка!

Мои нервы натягивались в тонкую струну.

— Ты вроде через неделю должен был прилететь.

— Запомни, Кудряшка, я никому ничего не должен, — посмотрел на меня как-то зловеще, и я почувствовала, что передо мной стоял совершенно незнакомый для меня человек.

Становилось не по себе.

— Кто бы спорил… Ну, в таком случае, я побежала. И если что дома нечего есть, — зачем-то добавила я.

Зачем я вообще только его дожидалась?

Соскучилась по колким шуточкам?

По словесной порке?

Злилась я на себя, быстрым шагом направляясь к выходу из кухни.