— Ну что, показаться ей что ли? — лениво проговорила Марфа, разминая плечи, — напоследок, на прощанье?

— Сделай милость, — разрешила бабушка.

Женщина вышла на свободное место палаты, бросила взгляд на потолок, словно прикидывая его высоту, и вдруг с ног до головы оделась светлым слепящим пламенем.

Рина вскрикнула и отшатнулась. Через мгновенье посреди палаты номер пять стояла молодая незнакомка баскетбольного роста в кольчуге до колен. На голове у неё был шишак, за спиной падал тяжёлыми складками алый плащ, а в руке исходил дымом огромный меч. От прежней, знакомой с детства тёти Марфы, остались разве что огненно-рыжие кудри да недобрый взгляд глубоко посаженных серых глаз.

— В штаны не наложила? — с издевательской заботой поинтересовалась новая Марфа звучным контральто, — а то бывали прецеденты.

— Хватит над девкой издеваться, — подала голос бабушка, — теперь-то поверила?

— Поверила, — выдохнула воздух Рина. Она только сейчас поняла, что просто забыла дышать, — а вы на самом деле кто?

— Марфа Посадница, — женщина в плаще прислонила свой ужасающий меч к холодильнику и преспокойно устроилась на гостевом стуле. Вернее, некое духовное воплощение Марфы Семёновны, но память, чувства и характер сохранены в полной мере.

— Да уж, — подтвердила бабушка, — характер — не сахар.

— Я при жизни хотела спасти своих земляков-новгородцев, для этого заключила союз с литовцами. Была казнена Иваном третьим. Ещё в молодости объединилась с одним из Воронцовых. После смерти была призвана Прасковьей Григорьевной, служила ей верой и правдой больше двухсот лет. А ты всё учительница, да учительница! Я ж тебе историю государства Российского можно сказать из первых рук рассказывала.

Рина просто не знала, что и подумать. Эта Марфа Посадница была реальна, абсолютно, целиком и полностью реальна: от недобро глядящих из-под шлема серых глаз до сапог из мягкой кожи с замысловатой вышивкой по голенищам.

— Можешь спросить чего, коли охота, — милостиво разрешила странная гостья.

— Почему всё время старушкой прикидывались? — выпалила Рина первое, что пришло в голову.

— Я ж говорю, недалёкая, — Марфа со значением постучала пальцем по голове, — такой момент, а её, видите ли, волнует, почему двухметровая баба с громадным мечом не разгуливает по улицам Междуреченска в 2023 году! Потому, деточка, что в истинном своём обличье я стану привлекать избыточное внимание к своей персоне, а ношение холодного оружия без лицензии приведёт меня в полицейский околоток. Ещё что — то?

Арина настолько была поражена и взволнована, что насмешки Марфы её даже не задели.

— А вы могли выбирать, кому прийти на зов? — спросила она.

— Теплее, уже гораздо теплее, — одобрила Марфа, — вбирала лишь в какой-то степени. Чем больше силы у чародея, тем сложнее сопротивляться зову, то есть он может призвать более сильную душу. Ну, и, конечно, играет роль, с кем контракт.

— Контракт?

— Да, контракт, — ты глупая что ли, или нарочно прикидываешься, чтобы меня позлить?

— Марфенька, — примирительно проговорила бабушка, — разве ты сама не видишь, волнуется она сильно. Не каждый день тебе героические души являются. Огненная она душа, — пояснила Прасковья Григорьевна уже внучке, — стихия её огонь, камень — рубин, птица — петух. Вот она злопамятная, вскидывается без дела.

— Всё верно, — солидно кивнула Марфа, — такая уж я есть, не обессудь! А контракт — значит договор с чародеем. Он тебе при жизни помогает, а ты после смерти ему или его потомкам отслужить должен. Я — огненная мечница.

— А вы при жизни чего попросили?

— Послать, что ли тебя, Аришка, по матери с твоими бестактными личными вопросиками? Но, так уж и быть, отвечу. Ради Прасковеи моей не утаю. Власти я желала, чего ж ещё! Власти, да ещё любови такой, чтоб наизнанку выворачивало, чтоб от страсти себя не помнить.

— И?

— Как видишь, получила и то, и другое, и ещё плаху в придачу, как бонус. Литовцем он был…

— Хватит вопросов и ответов, давай руки, — Прасковья Григорьевна будто сбросила несколько десятков лет, — прими силу рода Воронцовых и повторяй за мной голосом и сердцем. Перед миром людей и миром духов, богом и предками клянусь.

Рина ощутила, словно огненный лёд перетекает из бабушкиных рук в её вены.

— Клянусь, — хрипло повторила она. Горло перехватило от странного ощущения непонятной силы, покалывающей по всему телу подобно пузырькам из кока-колы.

— Нести с честью бремя ответственности и службы, не запятнать свою честь трусостью, подлостью, бездействием и леностью.

Рина повторяла слово в слово, с удивлением ощущала, как слова эти вплетаются в силу, отпечатываясь где-то внутри в области сердца.