— Пожрать бы.

Арина вспомнила, что в холодильнике кроме куска сливочного масла и мороженной мойвы — шаром покати.

— Сейчас в магазин схожу, — девушка встала, — у нас супермаркет до двадцати двух работает.

— Я с тобой, — Толстой посмотрел на сгущающиеся за окном сумерки, — пока какая сволочь к тебе не пристала по вечерей поре.

Рине нужны были гигиенические прокладки, а общество молодого полковника из позапрошлого века не подходило для этих целей категорически, поэтому она сказала:

— Магазин не особо далеко, а вам лучше пока подработать свой внешний вид, а то на такие волосы, дырявые штаны и набитые рукава люди на улице оборачиваться станут. И рост ваш тоже…

— Рост чем не угодил? В Преображенский полк берут только выше шести футов, и желательно, чтобы дюймов после футов поболее набралось, — прямые чёрные брови недовольно сошлись над переносицей, — прошу великодушно, пардону, но рост изменить не могу, как и цвет волос.

— Хотя бы татуировки уберите.

Толстой ответил, что татуировки ему набил алеутский шаман, они ритуальные, особо почётные и являются его неотъемлемой частью, посему никуда он их деть не может, и не собирается, даже если бы и смог.

— В девятнадцатом веке все их съели, в вашем двадцать первом тоже обойдутся. Кому не гоже, пускай не смотрят.

Потом он потребовал, чтобы девушка подробно объяснила, какой дорогой пойдёт в «Магнит». Пришлось включить ноутбук и показать по карте.

— А это что такое? — Фёдор ткнул пальцем в экран.

Его внимание привлекло Алтаново ущелье. По легенде шаман самого хана Бату во времена нашествия выбрал для стоянки место на крутом обрыве, под которым бил родник с удивительно чистой и вкусной водой. Овраг стал называться Алтановым ущельем, сам родник — Алтановым ключом, да и город, основанный монголами — Алтанаем. Когда государыня Екатерина II подписывала указ о признании Алтаная городом, ей не понравилось название. «Татарское какое-то», — нахмурилась императрица, зачеркнула и своей рукой написала «Междуреченск». Всё это Рина кратко поведала Фёдору и добавила, что овраг с крутыми склонами за века превратился в балку, там устроили парк с зоной отдыха, купелью, детскими площадками и спортивными снарядами.

— Кругом фонари, — проговорила девушка, беря с собой сумку для покупок, — полиция регулярно патрулирует. У нас хулиганов нет. Вы что поесть хотели бы?

— Стейк из говядины, французский хлеб, шампанское лучше всего «Мадам Клико», на худой конец — «Моэт», — последовал ответ.

— Говядину не обещаю, а вот курицу — пожалуйста, — немного смешалась Рина.

— Сойдёт, — буркнул Толстой, — но хлеб и шампанское — обязательно. И обещай, при малейшей опасности — зови меня.

— И что? — усмехнулась Рина, — явитесь передо мной, как лист перед травой?

— Примерно так, — серьёзно проговорил Американец, — помрёшь, контракт не закрою. Да и плохо мне будет. Твой инквизитор совсем не прост. Сила в нём. Сдаётся мне — чародей он.

— Отец Викентий? — не поверила своим ушам Рина.

— Он самый. И чародей он сильный, хотя прячет свою силу, чтобы никто не мог определить, каков он в деле. И кажется мне, человек он опасный.

— Ну всё, — девушка бросила взгляд на настенные часы, — побежала. А то голодными останемся.

— Обещай, что не попрёшься через это своё татарское ущелье, — слуга опёрся рукой о косяк над головой Рины.

— Там же ближе! — попробовала она воззвать к рациональности, — минут двадцать выигрыша.

— Ты не пойдёшь через овраг, и всё. Хочешь, извозчика нанимай, но в это ваше ущелье, даже не вздумай соваться. Или я очень огорчусь.

«Разговаривает со мной, как будто я ребёнок», — подумала чародейка и кивнула.

На улице стоял прекрасный летний вечер. Обычные июньские дожди уже закончились, а обязательная Волжская жара ещё не началась. Цвела белая акация, стручковые деревья, воздух был напоён ароматами цветов, что во множестве радовали глаз на клумбах возле домов Междуреченска.

В супермаркете девушка купила всё необходимое. Конечно, ни «Мадам Клико», ни этого второго шампанского на букву «М», название которого вылетело из головы, не успела чародейка выйти за калитку, в «Магните» не оказалось. Сотрудница, расставлявшая на полки товар, странно на неё, посмотрела и посоветовала другое. Рина взяла бутылку с названием «Абрау-Дюрсо» и, подумав, добавила пачку чипсов. Баба Паша была категорической противницей всяческих снеков, считала сухарики, чипсы и «Кока-колу» продуктами нездоровыми, поэтому они попадали под запрет.