Рика готова была вскинуться и заявить, что скорее воспользуется благословением своего бога и отправится к нему, нежели согласится на подобное, но предостерегающий взгляд Мозгоправа её остановил, а негромкий голос артиста в голове произнёс:

— Воспользуйся интересом к себе и вызнай побольше о том, что стоит по ту сторону барьера. А я кое-что подготовлю.

Она незаметно кивнула и обратила взгляд на студента.

— Бартоломью Окку не может быть жалким тощим уродцем, — проговорила чародейка, одарив собеседника за барьером покровительственно-презрительным взглядом, подсмотренным у красоток из модных журналов подруги, — ты – Кори Лейс, начитавшийся разных историй и возомнивший себя великим чародеем. Неужели всё оттого, что ни одна студентка не посмотрела в твою сторону?

— Глупое дитя, — рассмеялся студент смехом, в котором чувствовался жизненный опыт, и от которого по рукам девушки пробежали мурашки, — неужели ты надеешься подобно храброму лесорубу из сказки побудить меня доказать своё могущество, совершив при этом непростительную глупость? Вы так и пребываете в неведении, за что я был казнён. Не сообразила? Бессмертие. Я искал бессмертия и почти обрёл его, если бы не мой трусливый младший брат. Он разболтал обо всём, он побоялся присоединиться к моему величию и предал меня. Как жаль, что я не добрался до него. Но ничего, его нашло моё предсмертное проклятие, я запер его жалкий дар, порвал все цепи. Он сошёл с ума, резал и рвал своё тело, пока не истёк кровью. С тех пор среди Окку не рождаются чародеи. Мне не дали завершить ритуал, но! Он был запущен и убить до конца меня им было не по силам. Конечно, это жалкое тело никуда не годится, но за неимением ничего другого сошло и оно. Я лишился части своих способностей и знаний. Все эти столетия мне пришлось по крупицам восстанавливать их и искать, искать способ возродиться тем, кем я был. И в вашей Делящей небо я обрёл способ. Хорошо, что монах имел пристрастие к алкоголю. Немного магии в питьё и компания благодарного слушателя – что ещё нужно чтобы язык развязался сам собой? Надеюсь, дальше разжёвывать вам не нужно.

— Вы хотите освободить заточённую богиню и получить её поцелуй, дарящий бессмертие? – прямо спросила Рика, — и вас не волнуют невинные люди Оккунари.

— В точку, малышка, — кивнул чародей, — ты умнее, чем остальные. Дальше ты будешь говорить уже со мной истинным.

Он повернулся и зашагал к кровавому алтарю, на котором распластала нефритовые крылья ласточка богини Шимон.

— Нащупали слабину? – спросила Рика артиста.

— Да, есть кое-что, — последовал ответ, — мне потребуется ваша помощь и вода. Много воды.

— Где мы её возьмём?

— В шахтах и пещерах всегда присутстует вода, — сказал Вилохэд, — водоносные слои. Но есть ли именно под Сосновой горой, я не знаю.

— Есть, — уверенно заявил Мозгоправ, — и немало. Я чувствую воду в метрах пятистах отсюда. Знакомым ритуальным кинжалом он аккуратно порезал себе пальцы и передал Рике.

— Не режь слишком сильно, — проговорил он, слизнув побежавшую по мизинцу каплю крови, — боль не должна мешать концентрации.

Девушка серьёзно кивнула.

— Потом научите меня делать колыбельку? – спросила она, сжимая кинжал обеими руками.

— Всенепременно, — пообещал Мозгоправ, а в голове явственно прозвучало: «Если выживим».

Они протянули руки к друг другу, соприкоснулись пальцами, и совместная волшба началась.

Вилохэд видел, как от их пальцев протянулись знакомые кровавые верёвочки, Тама, вылетела из кармана и попыталась цапнуть артиста за ухо. Фамильяру показалось, что он вредит её госпоже. Ноди увернулся, мотнув головой, и пошипел что-то по-делийски. Как ни странно, бывшая кошка поняла, полетала чуток вокруг его головы и опустилась на плечо Рики, с откровенным интересом, взирая на кошачью колыбельку.

— Это не для тебя, — предупредил артист фамильяра, — рыпнешься – распылю! Череп демонстративно отвернулся, показав ему язык.

Тем временем плетение становилось всё сложнее. Мысленные образы, которые Нодивара посылал некромантке воспринимались куда понятнее слов, но и энергия, вкачиваемая в собственную кровь, ощущалась больнее, чем в прошлый раз. Кровавая колыбелька получалась большая и исключительно сложная. Рика изо всех сил поддерживала силой воли готовые перепутаться или распасться каплями нити. Ноди неожиданно запел, гортанно, без слов, со странными присвистами и клокотанием где-то в глубине горла. Чародейка вздрогнула от неожиданности и чуть не выпустила из рук плетение, из-за чего удостоилась свирепого взгляда. Она поняла, артист пел Песнь воды. Очень скоро напротив него увлажнилась стена. Крупные капли выступили прямо на камне, словно он внезапно покрылся росой, потом вода стала стекать тоненьким ручейком. По земле она дотекла до ботинок артиста, словно подумала мгновенье и двинулась дальше, остановившись точнёхонько под плетением чар. Потом поток воды усилился, раздалась весёлая весенняя