Чистая кашемировая шерсть белого и серого цветов была извлечена на свет и аккуратно порезана на короткие кусочки (имитация шелковистой лошадиной шерсти).
— Нам нужна будет конина, морковка, яблоко и овёс, — рассуждала чародейка, припомнив всё, что когда-либо знала о лошадях, — мясо и шерсть будут связующими, а еда – своеобразной приманкой. Что Фру-фру любила больше: морковку или яблоки?
Фёдор сказал, что яблоки, и добавил, что особенно его любимица уважала сахар кусочками. На кухне нашлась початая коробка рафинада, и три золотистых кусочка легли в центре серебряного тазика, который Арина уже использовала для призыва самого Толстого.
— Не очень-то приятные воспоминания у меня от сего знаменательного предмета, — поёжился Американец, — очутился в крутом кипятке. Хорошо хоть сапоги на мне были. Где собираешься колдовать?
— У бабушки в комнате, — Рина вытащила из холодильника бутылку родниковой воды и замороженную рыбку.
— Давай лучше в саду, — предложил Фёдор, — представляешь, как с спальне появится лошадь?
Чародейка мысленно обругала себя за глупость, и они отправились в сад.
— Поскольку животное принадлежало тебе, — подумав, сказала девушка, — то и волосы сожжём твои, — она срезала вьющуюся чёрную прядь, — вместо цветов возьмём мураву.
Под яблоней в глубине сада она поставила серебряный тазик на три кирпича, вылила туда родниковую воду, вывалила часть тушёнки из банки (ой, неспроста вчера Федька предложил тушёную конину купить!), добавила морковку, половину нарезанной шерсти, половину яблока и мороженную мойву. Бросила туда же сорванную траву-мураву (горец птичий, вспомнился назидательный голос бабушки Прасковьи Григорьевны, — учись пользоваться правильными названиями, — объясняла Почётный библиотекарь своей шестилетней внучке, доставшейся ей на попечение после гибели родителей Арины в автокатастрофе). Подумав, всыпала гость песка – связь с землёй, по которой лошадь бегала и в которой упокоилась.
Фёдор безропотно позволил уколоть руку кухонным ножом и торжественно капнул несколько капель крови в тазик. Чародейка сожгла в пламени зажигалки волосы героической души, перевязанные белыми и серыми шерстинками, и пепел осел в воду. После этого она велела Толстому изо всех сил представлять свою лошадь с максимальными подробностями, простёрла руки над тазиком и начала читать заклинание призыва, замкнув внутри себя магические цепи. Делать это становилось всё проще, словно нащупываешь в темноте выключатель в привычном месте. Энергия хлынула обжигающе холодным потоком из земли, прошла сквозь тело, поднялась по позвоночнику ожгла основание черепа. Потянуло лошадиным потом, навозом и почему-то влажной землёй. Она взяла Фёдора за руки, вплела имя лошади и образ стремительного всадника в своё заклятие. В воздухе резко похолодало, поверхность тазика покрылась корочкой льда, треснула, ледяная вода выплеснулась, окатив ноги чародейки почти до колен. Фёдор пробормотал знакомое французское ругательство, дёрнувшись от неожиданности.
Когда ледяной пар осел на траву каплями росы, они увидели нечто. Рина потеряла дар речи, а на лице Американца расцвела блаженная улыбка.
Под яблоней стоял остов дохлой лошади, кое-где укрытый остатками крапчатой белой шкуры. Торчали кости рёбер, спутанная серая грива висела неопрятными клочьями, бельма слепых глаз косили в сторону призывателей, ноздри раздувались от возбуждения. Всё это чудовище светилось тусклым зеленоватым светом, вызывающим ассоциации со свечением гнилушек. При всём этом лошадь оказалась вполне живой, если это слово применимо тому, что больше походило на босса из компьютерной игры «Бладборн».
— Фру-фру, малышка моя, — нежно проворковал Фёдор, вытаскивая из кармана припасённые кусочки рафинада, — как я соскучился.
Чудовище нервно переступило тонкими ногами и потянуло морду к сахару. Рина подумала, что, должно быть, обычно лошадь брала сахар с ладони хозяина губами, но теперь губы были почти сгнившими, а жёлтые длинные зубы очень уж подозрительно смахивали на клыки.
— Красоточка моя, — парень ласково погладил шею дохлятины.
— Думаешь, я соглашусь оставить этого зомби и рискну сесть ему на спину? – возмущённо воскликнула чародейка, — почему ты вспоминал дохлую кобылу?
— Я вспоминал Фру-фру в полном расцвете сил, — парировал Американец, — может, кто-то плохо умеет колдовать? Или тушёнку надо было купить подороже. А, впрочем, какая разница? Это моя Фру-фру, а замаскируем мы под мотоцикл красивую трёхлетку или полуистлевший труп, всё равно, раз уж мы имеем дело с воплощённым фантазмом.
Слова Фёдора были не лишены смысла. Хорошая маскировка самой чародейке не позволит без включения истинного зрения разглядеть в какой-нибудь «Хонде», так приглянувшейся Американцу, зомби-лошадь.
— Давай попьём кофе, а потом займёмся приданием твоей любимице приличного вида, — предложила она.
Фёдор радостно кивнул, он поня