— Во-первых, голоса были не человеческими, писклявыми и очень противными. Во-вторых, родовое Проклятие нашего семейства идёт именно от пикси, а, в-третьих, я видела следы.
— Следы? — оживилась Рика, — какие конкретно?
— Ладошки, точнее их отпечатки на зеркале. И они не стирались! — многозначительно подняла палец графиня, — я дохнула на стекло, потёрла их платком — и ничего! Отпечатки остались на месте. Они указывали, что маленький народе заглядывал мою спальню с той стороны зеркала.
— Я хотела бы взглянуть, — чародейка потянулась к своему саквояжу, — без сомнения, мне удастся определить, кто наследил на вашем зеркале.
— Вот это очень вряд ли, — Гектор почесал щеку, — видите ли, госпожа волшебница, все следы бесследно исчезали, как только моя матушка звала кого-то посмотреть на свои чудеса. Испарялось абсолютно все: и следы ручонок, и кровь в стакане на туалетном столике, и вонючая жижа вместо любимых духов. Даже следы маленьких ножек в муке, которую насыпала порога эта идиотка Мия, тоже исчезли. Чего, кстати, к сожалению, нельзя было сказать о муке: я чуть было не испортил свои любимые бархатные туфли для дома.
— Гектор, ты не смеешь называть мисс Таке́ру идиоткой! — раздался возмущённый голос графини, — Ми́я — моя компаньонка и прекрасная девушка. Она получила образование на континенте, никогда не смеётся надо мной, всегда готова выслушать и помочь. Идея посыпать мукой пол у порога, откуда накануне слышался топот маленьких ножек прекрасно зарекомендовала себя. Утром вся полоса муки пестрела следами босых ступней, только следочки эти были капелешными, вот такими, — графиня показала пальцем размер около дюйма.
А когда ты пошла позвать меня, все следы удивительным образом исчезли, на двухфутовой полосе (ведь не пожалели муки, чтобы сгубить мои туфли!), — усмехнулся пасынок, — не просматривалось ни единого следа. Даже мыши побрезговали марать свои лапки.
— Ну, — вздохнула пожилая дама, — и правда, кроме меня никто не видел оставленных пикси следов. Мне кажется, все потому, что являют их они только жертве Проклятия, не хотят, чтобы другие до поры до времени знали о готовящемся Конце света. Хотя нет, — победно воскликнула графиня Сакэда, — главное Знамение видели все!
— В чем же оно было явлено? — подалась поддалась вперёд чародейка. История обрастала новыми подробностями, становилось все запутаннее. С одной стороны, графиня Сакэда не проявляла малейших признаков душевного расстройства, с другой — получалось, что она слышит какие-то голоса, видит следы, которые кроме неё никто не видел и голосов не слышал.
— У меня стала регулярно болеть голова, — таинственным голосом сообщила леди Элеонор.
— Поистине, Знамение! — не выдержал Вил, — да у меня регулярно болит голова, а вместе со мной у двух третей населения Артании! Леди Элеонор, боюсь, вам лучше обратиться к врачу. Ни в моих силах и не в силах коронера вылечить ваши мигрени. Вы хорошо питаетесь?
— У меня раньше никогда не болела голова, никогда. Я понятия не имела насколько это тяжело и неприятно.
— Головная боль — весьма частая и распространённая реакция на магическое воздействие, — сказала Рика.
— Корнер, извольте отойти на пару слов проговорил, коррехидор.
Рика легко поднялась и вышла за дверь.
— Я вижу, вы совсем не заинтересованы в том, чтобы покинуть сей дом до окончания рабочего дня?
— А вы очень даже заинтересованы!
— Естественно, пожал плечами Вил, — в нашем прекрасном городе можно найти куда более интересные занятия, нежели бредни выживающей из ума женщины.
Рика попыталась метнуть в собеседника уничижительный взгляд, но сделать это было весьма затруднительно. Даже в обуви на каблуках и толстенной подошве макушка девушки едва доставала до его подбородка.
— Офицер, ваша жизнь принадлежит Кленовой короне, — отчеканила чародейка, — вы должны быть готовы провести в этом доме, если потребуется, всю ночь!
Мужчина окинул чародейку оценивающим взглядом и вскинул бровь в театральном удивлении.
— Ваше предложение весьма смело и неожиданно, — с широкой улыбкой проговорил он, — однако ж, я пока не готов провести с вами ночь ни в этом доме, ни в каком ином месте.
Рика залилась краской и готова была взорваться от подобной наглости. Она просто слов не находила! Он вывернул наизнанку её слова, в такой ситуации начать оправдываться — сделать только хуже.
— Наш долг — помочь несчастной женщине разобраться с её проблемами, — проговорила Рика, стараясь избегать взгляда миндалевидных глаз цвета спелых желудей, — понять, что за чертовщина происходит в доме графини Сакэда.
— Прекрасно, вот и разберитесь. Завтра поутру представите отчёт, — продолжал улыбаться он, — не задерживайтесь. С леди Элеанор я поговорю сам.
— Чего это вы вознамерились командо