Эрика уже готова была похвастаться, что они нашли орудие убийства, но Вилохэд бросил на неё предостерегающий взгляд и сказал:
— Мы провели все необходимые процедуры и выяснили много полезной информации. Леди Элеонор, вы можете быть спокойны, убийца будет найден и понесёт наказание.
— Хорошо бы, Вилли, хорошо бы, — графиня вздохнула, — меня будоражит один момент, — в её голубых глазах блеснули слёзы, — я никак не могу отделаться от страха, что это я, — женщина заплакала, — я убила бедную Сэру. Пикси заставили меня принести им жертву. Они могут, могут затуманить разум, заставить. Смогли же они принудить моего дорогого Чарльза покончить с собой!
— Леди Элеонор, — Вил опустился рядом на диван и похлопал графиню по руке, — я на все сто процентов уверен, что вы тут совершенно ни при чём. Такая милая дама, как вы, просто не способна совершить злодеяние. Выбросьте глупые мысли из головы и положитесь на нас.
— Вы, как и все остальные недооцениваете пикси, — с печальной обречённостью проговорила графиня Сакэда, — они хитры, коварны и способны добраться до самых тёмных уголков души человека.
— Госпожа, — проговорила Мия тоном, каким обыкновенно разговаривают с детьми, — у Неблагого двора наверняка найдётся много более насущных дел, чем склонять кого-либо совершить убийство.
— Никакое колдовство не может заставить человека сделать то, что он полагает для себя неприемлемым, — авторитетно заявила чародейка, — только заклятие полного подчинения. Оно делает объект абсолютно подконтрольным. Эта магия запрещена в Артании, и она оставляет явные следы: находившийся под заклятием человек впадает в сон на несколько суток. Сон этот весьма напоминает летаргический, и после пробуждения остаются не проходящие провалы в памяти. Вы же проснулись вовремя, и с памятью у вас полный порядок.
— Кто знает, какие заклятия использовали бы пикси, — задумчиво проговорила компаньонка, — если бы они существовали на самом деле, конечно. У маленького народца магия может быть совершенно другой природы...
— Не происходило ли в последнее время чего-то необычного, — коррехидор решил увести разговор в сторону от пикси, — чего-то такого, что привлекло бы ваше внимание?
— Было, — облегчённо проговорила графиня, — было такое, но это только усиливает мои опасения. Я ночью выходила в запретный сад.
— Зачем? — спокойно спросил Вил.
— Не знаю, это пикси заставили меня во сне встать и идти.
— Вы запомнили, как делали это?
— Нет.
— Тогда откуда вам известно, что вы выходили в сад?
— Мои домашние туфли, — трагически произнесла леди Элеонор, — и подол халата были насквозь мокры от налипшего снега.
— Ерунда, — фальшиво-успокоительным тоном заявила компаньонка, — вы просто вставали попить воды, случайно пролили воду на себя, а потом заснули и позабыли об этом.
— Ваш пасынок, горничная Хана и другие обитатели вашего дома не делали ничего необычного? — Вилу до чёртиков надоели пикси, и он хотел как можно скорее закончить дела и отправиться обедать.
— Всё было как всегда, — взяв себя в руки, сказала графиня Сакэда, — Гектор либо просил денег, либо нудел, что его никто не понимает, и со смертью отца он лишился единственного человека, кто любил его и принимал со всеми недостатками. Видите ли, Вил, — она вздохнула, — Гектор лишился матери ещё в младенчестве, и мой ненаглядный Чарльз всю жизнь стремился восполнить недостаток материнской любви в жизни мальчика. Он был бесконечно терпим и снисходителен к сыну, прощал ему любые выходки, хотя порой они бывали жестоки. Например, лет в десять Гекки попросил щенка, он тогда собирался стать великим охотником. А потом, когда щенок наделал лужу и испачкал его замечательные замшевые охотничьи сапоги, так рассердился и пнул его, что щенок ударился о полку для обуви и повредил позвоночник. Пришлось приглашать анимага, чтобы тот безболезненно умертвил его.
Рика с внутренним неудовольствием отметила на страничке в блокноте, что Гектор импульсивен, жесток, избалован отцом. Эта информация лила воду на мельницу версии четвёртого сына Дубового клана, а поигрывать ему чародейка не собиралась.
— Хана, что Хана? — пожала плечами леди Элеонор, — бестолковая, забывчивая. В субботу заявила, что ей жизненно необходимо уйти раньше шести часов вечера. Причину выдумала смехотворную: якобы у неё безумно разболелись зубы. А Мия видела, как она буквально за десять минут до этого грызла на кухне сухарики. И это с больными-то зубами!
Чародейка пометила, что горничная Хана склонна к лживости.
Вилохэд ещё раз успокоил графиню Сакэда, посоветовал не волноваться и заверил, что Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя сделает всё возможное, чтобы как можно скорее раскрыть преступле