— Надеюсь, — невинным голосом проговорила Эни, — тебе твоё начальство сполна компенсирует неудобства и опасности ночной работы.

— Моё начальство коротало ночь на соседнем сплющенном футоне в маленькой гостинице с рыбной кухней, — в сердцах проговорила чародейка, — и никакой опасности там просто не существовало.

— Ах, — воскликнула снова Эни, — вы всё-таки провели вместе ночь! А ты ещё грозилась наслать на меня немоту.

Рика поняла, что мало того, она выдала себя с головой, так ещё и ухитрилась проболтаться про ночь, проведённую с Вилохэдом в «Семи карпах». Как-то сами собой вспомнились слова коррехидора о том, что разубеждать кого-то или пускаться в объяснения о совершеннейшей невинности их взаимоотношений, — самый верный способ убедить собеседников в обратном. Поэтому она сделала безразличное лицо и, заявив, что не собирается посвящать посторонних лиц в ход расследования (она чуть было не сказала в «дела клана»), и посему позволит дамам в силу собственной испорченности дорисовать картину.

Она быстро выпила свой чай и, отговорившись усталостью, ушла к себе под многозначительное подхихикивание подруги.

В комнате Рика со злостью швырнула сумочку на кровать и решила лечь пораньше, чтобы не думать про Вилохэда. Однако ж, ни размеренное дыханье, ни упражнения по очистке разума в этот раз не помогли. Внутренний голос, вредный и въедливый, поразительно напоминающий голос рассерженной бабушки, посоветовал ей для начала попытаться разобраться в своих чувствах к четвёртому сыну Дубового клана вместо того, чтобы пытаться духовными практиками заглушить голос своего сердца.

Перед мысленным взором возникло красивое лицо с точёным носом, миндалевидными глазами насыщенного карего цвета, прямыми бровями и чувственным ртом. Почему-то сердце само собой забилось чаще, и чародейка к своему собственному удивлению, осознала, что более всего она хочет снова ощутить прикосновение этих губ к своим губам.

— Получается, я влюблена? Влюблена в своего названного жениха и самого красивого мужчину в Кленфилде, — с досадой признала она, — да ещё с репутацией штатного разбивателя женских сердец, светского повесы, привыкшего к вниманию противоположного пола. ЕГО же собственный интерес к практикующей некромантию чародейке продолжает оставаться под большим вопросом. Пару ничего незначащих поцелуев могли с таким же успехом получить случайно попавшаяся под руку горничная, привлекательная партнёрша по танцам на балу или ещё кто угодно. Конечно, — с горечью продолжала думать Рика, — этим и объясняется мгновенное его охлаждение и потеря интереса.

Слёзы обожгли щёки. Рика утёрла глаза, повернулась на другой бок и, к своему удивлению, заснула.

Утро в коррехидории тянулось раздражающе долго. Чародейка успела переписать несколько отчётов, навести порядок в прозекторской, вытереть всю пыль в кабинете и выпить чая (она удрала из дома пораньше, дабы избежать встречи с подругой и квартирной хозяйкой), прежде чем пришёл рядовой. Он передал приказ полковника Окку быстро собираться и выходить.

— Его сиятельство велели передать, чтобы вы не мешкали, — добавил посланец.

Рика кивнула, а про себя с горечью отметила, что прежде Вил сам забегал за ней, а теперь вот превратился в господина полковника. Она вздохнула, приказала сама себе выкинуть из головы глупые сожаления, а сосредоточиться на расследовании. Видимо, Савара-старший прибыл, и приближался их шанс на момент истины.

— Я тут подумала, — проговорила чародейка уже по дороге, чтобы хоть как-то заполнить тягостную тишину, — может быть, Юийчи Савара вообще никуда не уезжал из Артании, а просто поссорился с отцом, сбежал из дому, спрятался в многолюдной столице и не желает иметь со своим семейством ничего общего.

— Тогда как его следы обнаружились в Империи Алого лотоса? — возразил Вил.

— Наверное, он съездил туда, а домой всё равно не вернулся, — не сдавалась Рика, — или сыскное агентство сжульничало самым банальным образом, чтобы отработать гонорар.

— Не думаю, что сыскари станут рисковать репутацией, выдумывая несуществующие следы. Я склонен считать, что Савара ездил на острова, а затем возвратился в Артанию. В любом случае очень скоро мы всё узнаем.

— Вилли! — восклицала госпожа Докэру, когда коррехидор и чародейка вошли к ней в кабинет, — я ее чаю, когда закончится этот кошмар. Вот почти уже целые сутки я чувствую себя героиней шпионского романа. Мне нужно притворяться, вести себя естественно, делать безмятежный вид, когда в душе смятение!

Вилохэд заверил любимую тётушку, что потерпеть осталось совсем недолго, и выразил восхищение её душевной стойкостью.

— Наша беседа с господином Саварой должна расставить последние чёрточки над иероглифами, — закончил он, — кстати, где этот достойный господин?