Девушка лежала поодаль. Чародейка мысленно опустила перпендикуляр от верхней площадки башни до земли. Далековато упала. Толчок? Она усмехнулась, вспомнив страницу учебника по криминалистике со схемой падения с высоты. Там прямо говорилось, что в прежние времена считалось, что чем больше траектория падения отличается от перпендикуляра, тем больше вероятность, что жертву выбросили или столкнули с высоты. Однако ж магическое моделирование падений доказало, какую важную роль при этом играет центр тяжести жертвы. Девушка обладала выраженными формами, и её центр тяжести явно приходился на бёдра. Так что бедняжка могла несколько раз перевернуться в воздухе, прежде чем её голова ударилась о землю. И естественное раскачивание откинуло её от прямой лини падения. Кровь заливала симпатичное круглое личико с некогда здоровым румянцем, пухлыми губами и аккуратно подщипанными бровями. Волосы, смешавшиеся с кровью и пылью, были гладкими, ровными, блестящими и без сомнений ухоженными. Девушке тоже мучиться не пришлось. Для порядка чародейка провела рукой и над ней. Закрыла глаза — но нет, всё чисто, никакого покалывания или онемения, которые бы она сразу почувствовала, будь на девушке остатки магического воздействия. Магии-то не ощущалось, зато явственно почувствовалось кое-что иное: чужое присутствие и взгляд, практически физически ощущаемый затылком, словно некто сверлил её пристальным взглядом. Но за её спиной находились густые заросли каких-то кустов, самосадом выросших за Астрономической башней; Вил стоял слева, а ректоресса и сторож — у входа в башню. То есть справа. Взгляд же, направленный перпендикулярно, практически осязаемо сверлил затылок. Чародейка усмехнулась. Она, не меняя позы, замкнула внутри себя несколько магических цепей и сотворила рвотные спазмы. Они у неё получались легко и просто, как щелчок пальцами. Через секунду Рика не без удовольствия услышала за спиной отчётливый звук рвоты. Она поднялась, отряхнула подол и потянула коррехидора за рукав:
— Пойдёмте, поглядим, кто шпионит за Королевской службой дневной безопасностью и ночного покоя.
Удивлённый Вилохэд, не говоря ни слова, послушно пошёл следом. Кружевная зелень кустов скрывала небольшую утоптанную полянку с парой старых ящиков, всю сплошь усеянную окурками от папирос. Возле ближайшего ящика корчился на коленях студент, из его горла извергались фонтаны рвоты.
— Подглядывать порой бывает накладно, — назидательно проговорила чародейка, отменяя заклятие.
Парнишка закашлялся, судорожно вздохнул воздух и попытался тыльной стороной ладони утереть рот.
— А теперь, — продолжала Рика, — выходите на свет божий, там и поговорим. У меня нет ни малейшего желания лицезреть то, что вы съели на завтрак. И без фокусов!
— Да, да, юноша, — серьёзно добавил коррехидор, — у Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя к вам тоже найдётся пара вопросов. И ещё, — он усмехнулся, — мистрис Таками ещё и парализацией виртуозно владеет. Не советую испытывать данное любопытное заклятие на собственной шкуре.
Парень выдавил из себя невнятное извинение и поднялся с колен.
— После вас, — Вил шутливо повёл рукой в приглашающем жесте.
Когда они все выбрались из кустов удивлению ректора Докэру не было предела.
— Марк Кури́су! — воскликнула она, всплеснув руками, — что председатель студсовета делает в кустах, да ещё и в столь плачевном виде? — вы отравились? Вас вырвало?
— Вырвало, — подтвердила Рика, — и, причём, весьма основательно. А причиной тому стала вовсе не недоброкачественная пища, а избыточное любопытство, которое я пресекла рвотным заклятием. Итак, господин Курису, что привело вас сюда?
Марк оказался довольно щуплым, невысоким парнишкой с лёгкими, как шёлк, русыми волосами, которые ему постоянно падали на глаза.
— Госпожа Докэру, — проговорил он с неожиданным достоинством, — я в полной мере способен дать объяснение моему поведению, которое могло бы показаться несведущему в нашей жизни человеку странным и даже подозрительным.
— Курису, не мне объясняйте, — покачала головой тётка коррехидора, — вот этим господам. И учтите, госпожа невеста Дубового клана — чародейка, — она многозначительно округлила глаза, — и будет лучше, если ваше объяснение окажется правдоподобным. Не вздумайте заявить, будто искали тут потерянный носовой платок, — добавила она на всякий случай.
Вил подумал: по всей видимости довод про потерянный платок его тёте приходилось слышать не единожды.
Парень сглотнул, поморщился от оставшегося во рту вкуса рвоты и поглядел на Рику открытым светло-голубыми глазами:
— Как председатель, я просто был не в состоянии оставаться в стороне от трагедии, что приключилась в нашем институте, тем паче, что погибший состоял в нашем клубе.