Когда стук копыт клячи, которая, уже не первый год дожидалась отправления на живодёрню, трудясь на труповозке, стихли в отдалении, а входная дверь была надёжно заперта, приспело время поглядеть на то, что нынешней ночью мне ниспослали боги. Так. Высокий, молодой, на вид — не старше двадцати. По чертам лица — артанец и не самого худого происхождения. Красивый? Пожалуй, был бы им, коли не пристрастился бы к дури. И принимал он не условно-безопасный яталь — специально обработанную пыльцу дерева я́тки, называемого в народе Дрёмой фей, тут имело место кое-что покруче.
Карманы, натурально, пусты. Грабители постарались: и брюки, и рубашку обшарили, даже ремень не побрезговали снять. Скорее всего ремень под стать башмакам был: тиснёная кожа, пряжки из дорогого нержавеющего металла. Но ботинки эти много чего повидали на своём веку, как и вся остальная одёжа. Похоже, парень приехал отдохнуть, да и подсел на «лотосовые слёзы», так поэтически на острове все наркотики скопом именуют.
Как и предполагалось, на руках синяки разных оттенков побежалости — следы от уколов. Может, продавцу дури задолжал? Или бабу чью увёл? Да, какая ему баба! Такие могут забыть про постельные развлечения; истощён — кожа да кости; волосы — некогда густые, красивого каштанового оттенка поредели и утратили былой блеск. Ладно. Грабители, конечно, обшарили тебя, братец, да не везде. Мне за время работы в морге кое-что любопытненькое не раз и не два в секретных местах попадалось. Вот, к примеру, под подкладкой оченно можно много чего припрятать. Глянем. Ага! Есть. Главное подпороть подкладку осторожненько, чтобы у родни (коли такая сыщется) не возникло подозрений. Малый секционный нож нам в самый раз подойдёт. Им хоть кожу отсепарировать, хот орган разрезать, хоть подкладку подпороть! Всё чисто, вроде как само распоролось, да какие могут быть подозрения по поводу наркомана, зарезанного и ограбленного в тёмном переулке изобилующего преступностью Саюхайя. Опа! Паспорт, да ещё самый настоящий артанский. Вот свезло, так свезло. Паспорта — вещь ценная и дорогая. Кто знает, может, не придётся скоро мне пьяную рожу Тагсина каждый день видеть. При воспоминании о Тагсине враз злость взяла. Бывают же такие человеки, что, когда даже что-то хорошее силятся сказать, всё одно обидно и гадко выходит. Намедни уселся на стул, ножищи свои в не чищенных башмаках на стол закинул, оглядел меня оценивающим взглядом и заявляет: тебя, мол природа внешностью не обделила. Рост, сложение, мордашка симпатичная. Что ж занятия получше не нашлось, нежели целыми днями с покойниками возиться? По больному ударил. И, главное, не станешь ведь этому опустившемуся типу объяснять про нежеланное дитя проститутки, что росло в фешенебельном борделе, про закрывшуюся карьеру из-за травмы колена. Это ведь со стороны легко говорить, будто танцы — одна сплошная радость и ликование. На деле-то выходит иначе: тренировки, тренировки, тренировки с утра до ночи. Вот от этих самых тренировок со мною беда и приключилась. Говорили знающие люди, будто бы разрыв переднего крестовидного сухожилия один раз сто лет встречается. И этот самый редкий случай выпал на мою голову, а точнее — на правую ногу, чем поставил всю мою столь тщательно взлелеиваемую будущность под угрозу, да какая уж там угроза! Жирный крест перечеркнул самую мою жизнь. Тут уж ни сложение, ни красота не помогут.
И про то, какое решение было мною выбрано в той безысходной ситуации, тоже никому не расскажешь, особливо бывшему легавому. Решением оказалась месячная выручка нашего публичного дома, которую при некоторой ловкости и проявленной смекалке мне удалось утянуть. Потом случилась Империя Алого лотоса (отсюда ни в жисть не выдадут в Артанию даже детоубийцу, слишком уж тёплые воспоминания у местных о временах кленового владычества). Половина денег улетела магам-медикам. Аппетиты у них, доложу я, охрененные. Правда, помогли. Но лишь наполовину. Не болит, разве что перед тайфуном, хромота почти исчезла. Ту, что осталось удалось компенсировать чуть раскачивающейся походкой. Так что многим кажется, будто у меня такая особенная манера двигаться. Ох, и быстро же закончилась вторая половинка моих денежек, на два года только и хватило, при том, что житьё моё было без шика — просто нормальное хорошее житьё. Пришлось потом всякое попробовать, а в итоге осесть на Медицинском факультете Университета Алого лотоса. Но теперь мне новая дорожка открывается.
— Ну-с, что тут у нас? — это Тагсин заявился сранья. Перегаром на пять сяку разит, зенки красные. На носу аж сосуды полопались.
Натянул фартук и к свеженькому покойнику. А я домой, мне мои законные шесть часочков отдыха полагаются. Только хотел старому алкашу пожелать доброго дня, как он очки свои с захватанными стёклами на кончик носа спустил и говорит так, между прочим:
— Хикару, я чуть не позабыл. Тобой тут Служба расследований интересовалась. Велели к одиннадцати часам в деканат Медфакультета зайти.