Остановив Соньку, я сбросил девушку на диван и подошел к окну, осторожно выглядывая наружу. Нужно отдать должное Рыжей бестии, так как она не стала возмущаться моими действиями, а напротив уже ушла в спальню одеваться, заодно глянув в глазок входной двери.

- Вынуждены сообщить, что ваш отец Ярослав Николаевич Коловрат, был убит при исполнении служебного долга. – Тем временем сообщили мне.

Сердце пропустило удар, голова пошла кругом, а в глазах что-то защипало. Не сразу, я смог осознать сказанное.

- Кто? Где и когда именно? – Мертвым голосом спросил я, но в ответ услышал совершенно другое.

- Он сейчас находиться в Екатериненской…

- Я понял где. Выезжаю. – Оборвал я говорившего, положив трубку и направившись в спальню одеваться.

- Что случилось? – Спросила у меня Сонька, которая уже стояла полностью одетая.

- Отец убит. – Коротко ответил ей я.

- Тетя Лиза уже знает? – Спросила у меня девушка.

- Не знаю. – Раздраженно ответил ей я, так как с первой попытки не смог попасть в штанину спортивных штанов. – Урою, тварей!

- Патя, не пори горячку. – Напряглась Сонька.

- Такси вызови, пожалуйста. – Попросил ее я, постаравшись взять себя в руки.

Надев штаны, я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, сопроводив дыхание показанными как-то Даматовым упражнениями для активной медитации. Стало немного полегче. Накинув футболку, я вышел в коридор, где быстро обул кроссовки. Положив в карман ключи, повернулся к дожидающейся меня Соньке.

- Такси уже едет? – Спросил я у нее, на что получил молчаливый кивок головой.

Автомобиль мы дожидались на улице. Не мог. Просто не мог я ждать, мне хотелось искренне поверить, что это розыгрыш, или же какая-то ошибка. Что пусть батя и ранен, но самое главное живой. Что все будет с ним хорошо.

Едва войдя в Екатериненскую больницу, мне навстречу шагнули знакомые по прошлогодней практике два майора. Тонушев Дмитрий Олегович и Стародуб Сергей Геннадьевич. Мужчины были будто мешком цемента прибиты. Выглядели очень подавленно.

- Скажите, что это была чья-то не смешная шутка. – Попросил я их, уже прекрасно понимая, что надеждам сбыться не суждено.

- Патя, я… я… - первым подал голос Стародуб, - Черт, как же…

- Он погиб, как герой. – Подняв взгляд, и наконец-то посмотрев мне в глаза, сказал Тонушев.

- Тот, кто это сделал, еще жив? – Спросил я у майоров, чувствуя, как в груди закипает гнев.

«Стоп!» - Сказал я самому себе. – «Патя, не пори горячку. Нельзя в таком состоянии, что-то делать. Да и включи наконец-то мозги! Кто-то завалил мастера. Опытного мастера, прошедшего не одно и не два сражения. Здесь точно все не просто и враг твой может оказаться очень и очень крепким орешком».

- Ушел. – Отвел взгляд в сторону Сергей Геннадьевич. – Ты, парень горячку то не пори. Ярик был сильным бойцом. Очень сильным. Да и не стоит тебе лезть в это дело.

После этих слов из меня будто-то какой-то стержень вытащили. Захотелось заскулить и, свернувшись калачиком улечься прямо здесь на полу, отчаянно надеясь, что станет легче.

Меня тогда провели в морг, где позволили провести опознание. Едва увидев мертвое тело с закрытыми глазами, мне реально поплохело, но я старался не подавать вида. Выйдя после опознания, я прямо в дверях встретил тетю Лизу. Молча взяв ее за руку, и перебарывая себя, я зашел обратно вместе с ней. Женщина, едва увидев батю, разрыдалась, и если бы я не удержал ее, наверняка бы упала ему на грудь, продолжая рыдать и причитая вопрошать у него: «на кого же ты нас оставил». Ей было в тройне тяжелее даже чем мне. Она потеряла своего первого мужа, а сейчас и второго. Снова вдова, снова проходить через этот ад потери любимого человека. А ведь она именно, что любила отца. Я это знал точно и наверняка. Такие чувства невозможно подделать. Да и Тамарка… для нее это тоже будет мощный удар.

- Заезжай к нам, хоть иногда. – Попросила она, прежде чем уехать домой к дочери. – И не волнуйся, я займусь похоронами.

- Спасибо. – Крепко обняв, поблагодарил я женщину, в очередной раз, чувствуя, как щиплет глаза.

Попрощавшись с тетей Лизой, я впервые в этой жизни очень остро захотел закурить, но благо тело к такому было не готово, так что эта вредная привычка снова прошла стороной. В том смысле, что удержался от этого шага.

Сонька сидела рядом со мной и вот в отличие от меня не стеснялась плакать. Так обнимаясь, мы и сидели, успокаивая друг друга общими фразами о том, что в том мире бате будет лучше, и что для нас это не конец, а он в свою очередь за нами присмотрит.