Глава 4, в которой Тиялинда старается понять

Итак, бескрайние просторы Тьму-Тараханской империи были нашпигованы магией. Но простому люду иметь её было непозволительно. В раннем детстве каждый житель империи проходил специальную проверку у королевских магов, и имеющееся у него выкачивалось. Бесплатно и необратимо. Эдакий налог, чтобы любой бунт не то, что подавить на корню, но даже не дать ему возможности возникнуть. Против магии обычные людишки не имели никаких шансов, тем более практически все, кого Тиялинда встречала в деревнях и посёлках, были скручены магией преклонения перед империей и её правителем и помогали им, отдавая последнее в случае необходимости, даже жизнь.

Окружающие страны на Тьму-Тарахань имели зуб. Они там ютились на маленькой территории, часто превосходя численностью всё население империи, а тут жировали на бескрайних просторах. Поэтому Чародейный сёстринск давным-давно выбрал это место — легко скрыться и не отсвечивать.

Сами чародейки расположились в месте, которое, по мнению жителей этих земель, было необитаемым. Ночное светило Тилуна позволяло не участвовать в земных разборках, сполна получать энергию солнца и творить, что вздумается. Ведьмы спокойно перемещались с земли на светило и обратно, при этом перемещения не ограничивались этим местом. Они свободно путешествовали по всей солнечной системе, создавая или влипая в конфликты. Лишь эта земля была свободной от их вмешательства. Так гласила Вселенская хартия чародеек, поэтому-то для доказывания своего совершеннолетия молодые чародейки отправлялись сюда. Магию использовать они могли, а вот в политику вмешиваться — нет. Но Тиялинде казалось, что сейчас политика вмешалась в её жизнь.

— Тьфу, — сплюнула Тия. — Любая ведьма метлу во всём этом сломит.

И она пыталась вникнуть в эту скукотень дальше.

Сейчас тут правил король Вирий Единственный. Да-да, если верить разговорам в округе, то он правил, по меньшей мере, тыщу лет. Старикашка за это время всем надоел. И многие надеялись, что скоро даже магия не спасет его от старости.

Много магических сил уходило на охрану границ и внешние конфликты. Сейчас велись войны с тремя королевствами: королевством Пыжиков, империю Хю и страной Даиверов. Кстати, Пьестонские земли граничили с империей Хю. Маленькой империй. Пока. Но за последние тридцать лет она присоединила к себе множество земель с другой стороны от Тьму-Тарахани и теперь посягала на святое для Вирия Единственного — его земли, зато он посягал на их земли. Но причём здесь Тиялинда?

Изыскания Тиялинды прервал бывший маг — деревенский рыжеволосый парень. Его мускулистое тело, словно высеченное из камня, источало грубую, первобытную силу. Широкие плечи, крепкая грудь и рельефный пресс свидетельствовали о тяжёлой физической работе на земле. Каждое движение молодого мужчины было полно мощи и энергии.

Тия сморщилась, когда он пошёл к ней — избушенция, как и было приказано, выпустила его, как только он стал способен на разговор. Девушка испытывала одну лишь брезгливость — она любила утончённость, изящество, ум. А тут… нашпиговали магией, запрограммировали, как цепного пса. В общем, делай дело и не думай.

Густые, рыжие волосы, вихрем вздымающиеся над высоким лбом, придавали ему дикий, почти необузданный вид. Глубоко посаженные зелёные глаза смотрели на мир с настороженностью, будто готовые в любой момент вспыхнуть гневом.

И он вспыхнул:

— Какого хрена я тут блюю? — от мощного баса даже избушка вздрогнула.

Тиялинда откинула чёрные волосы и посмотрела уничижительно, а ему хоть бы что.

Он сложил руки на груди, будто ненароком демонстрируя бицепсы. Неужели, угрожает? И она прыснула. Смех парня удивил. Он побледнел, потом покраснел и сел на стул напротив Тии. Стул от такой наглости, а ещё и веса тут же развалился. Парень, бухнувшись на пол, смутился ещё больше. А Тия сказала:

— Пять сек. Сейчас сварганю.

Щелчок пальцев, и стул собрался заново, но теперь это был не изящный стульчик, а мощный табурет, который мог выдержать даже такого увальня.

— Ведьма, — процедил парень.

— Чародейка, — поправила его Тия.

— И чего ты меня в заложниках держишь? — его грозность сменилась на растерянность.

— Ну, и наезд. Это ты ворвался в мой дом, собираясь препроводить меня на казнь! А я даже не сделала ничего.

— Всех вас надо извести — жить нормально не даёте, — он стукнул кулаком по столу.

Тот не успел развалиться только потому, что Тия была начеку и на долю секунды опередила столкновение стола с кулаком, щелкнув пальцами и меняя облик стола.

Крупные, загрубевшие от работы руки парня были покрыты россыпью веснушек, придававших ему простодушный, деревенский облик. Широкий, с горбинкой нос и квадратная, волевая челюсть. Простой работяга — ничего лишнего.