Каждая карета размещалась в отдельном боксе, оснащенном кормушками, поилками и специальными креплениями для фиксации экипажа. Везде чистая солома, даже запаха лишнего не было. Вдоль стен расположены стойла для лошадей, где они могли отдыхать и восстанавливать силы после дневных поездок. Быстро найдя избушенцию, Тия создала вместо неё иллюзию, а саму карету уменьшила и превратила в браслет, щёлкнувший на запястье.
Всё! Можно отправляться. Она быстро — только посмотрит, куда ведёт нить, а с визитом туда наведается завтра в виде тётушки Пу.
Глава 16, в которой Тия столбенеет
Тия выскользнула в город. Ярко-освещённые стены гостиницы быстро остались позади, как и широкие улицы. Нить вела по узким, извилистым улочкам, освещенным лишь редкими масляными фонарями, бросающими дрожащие отблески на древние камни мостовых.
Приглушённые голоса редких прохожих, спешащих по своим делам, перемежались тихим шелестом плащей и шорохом шагов.
О, в этой части города она ещё не была! Высокие шпили башен магических академий поразили чародейку. Они устремлялись ввысь, словно пытаясь коснуться звёздного небосвода.
Из окон некоторых зданий пробивался слабый свет — наверное, это маги проводили свои ритуалы или изучали древние фолианты. Эта часть города была не для торговцев или обычных людей — вот почему их сюда не занесло раньше. Без магии это место не откроется. Чужих здесь не терпят. Магический квартал столицы! О нём говорили шёпотом, и не все верили, что он существует на самом деле. Но те, кто был тут, хранили молчание и никогда не делились, отделываясь лишь общими словами.
Тие так и хотелось заглянуть в каждое окно, чтобы узнать больше о жизни в этом месте, прямо как в детстве — магия всегда завораживала её.
Холодный ветер донёс запахи горящих свечей, трав и благовоний из окна одного жилища. Ничем непримечательного в этой полутьме, такого, как многие, но именно туда вела нить цвета синей пыли. Было уже два часа ночи, но Тия не устала — она трепетала в предвкушении, что сейчас узнает, мигом раскроет загадку, ради которой она приехала. Поэтому, недолго думая, она прикоснулась к двери.
Заперто. Наносить вред или нарушать закон Тия не собиралась, поэтому присмотрелась. Считала энергетику двери и замка. Сосредоточилась на ощущении энергетических потоков и блокировок вокруг. Визуализировала, как энергия свободно течёт, открывая замок.
Прошептала — Замок, поддайся моей воле.
Следом Тия приложила руки к замку, представляя, как её энергия плавно входит в механизм, освобождая его. Её магия вплелась в магию, создавшего защиту на этой двери. Эти две силы будто вступили в танец или противоборство. Тия покачивалась, что-то тихо напевая. Она через песню убеждала магию, наложенную на дом, что она своя, та, которую они с хозяином знали испокон веков. Дом начинал верить чародейке. Поддаваясь её уговорам, замок щёлкнул. Тия проскользнула внутрь.
— 16.2—Остолбенела, обалдела, потеряла дар речи, поэтому Тия оказалась связанной по рукам и ногам заклинанием, не дающим ей использовать свою магию. Вот почему ведьме нельзя примешивать к делу чувства! Это всё портит!
Как можно было удивляться в то время, когда нужно было действовать?
Как можно было кричать, когда требовалось слиться с тенями и просто наблюдать?
Как можно было хотеть просто смотреть в глаза, когда нужно было убить его?
Перед ней стоял Пьер, потирая руки. От удовольствия? От радости?
А Тие хотелось плакать. Она столько времени думала, что убила этого идиота! Конечно, не корила себя, а то магия от этого бежит, но тратила кучу усилий, чтобы не ругать себя за это. И он, оказалось, жив-здоров, здравствует, зелье варит. Ей хотелось его убить или побить, или поцеловать, или обнять. Вот она и растерялась — повела себя, как малолетняя дурочка, у которой магия на губах ещё не обсохла. Даже личину на себя не набросила при входе, думая, что её никто тут не знает.
А Пьер всё молчал, будто что-то усиленно обдумывая.
А Тия за это время тишины поняла, что расколдоваться ей не проблема и исчезнуть отсюда тоже. Но Пьер… как же тогда Пьер? Он был каким-то другим. В лесу он смотрел на неё обожающе, как преданная собака, а тут ненавидяще с кучей яда. Но это точно был он. Густые тёмные ресницы, которые она так любила. Одна волосинка почему-то была белой и всегда притягивала Тию. А глаза! Ясное голубое небо, которое звало летать. Почему же поцелуй всё изменил? Не мог же он сейчас на неё успеть приворот наложить? Он же не ждал её.
— Пьер, — тихо, но твёрдо проговорила Тия, — давай поговорим.
— 16.3—Пьер расхохотался. Не тем милым мелодичным смехом, который она знала. В этом была сталь, а ещё лезвие ножа, будто прислонённого к её горлу. Голубые глаза мага или принца, кто ж теперь знает, сверкнули.