Так, мы с первых дней жизни безопасность, передаваемая через теплоту — это не просто отсутствие угрозы, но она передается и стимулируется другими с помощью успокаивающих, заботливых сигналов прикосновения, поглаживаний и объятий [Field, 2000], тона голоса, "музыкальности" речи матери; выражения лица, которое передает положительную эмоцию или любовь; кормления, обмена вознаграждениями, которые формируют базу для отношений привязанности [Trevarthen & Aitken, 2001]. Эти сигналы стимулируют выработку эндорфинов, которые вызывают чувство безопасности, общности, хорошего самочувствия, а физиология ребенка к ним приспосабливается [Carter, 1998; Wang, 2005]. Так, дети с рождения очень чувствительны к межличностному общению и особым сигналам, которые регулируют степень возбуждения, помогают организовать физиологические системы, а также направляют стратегии в соответствии с траекториями развития.

Думая о "сострадательном другом", обычно мы представляем этого другого как обладающего такими качествами: этот человек не испытывает негативных эмоций и транслирует теплоту и успокаивающие сигналы (дружелюбное выражение лица, спокойный голос, чувство, что он нас принимает). Таким образом, возникает базовое сорегулирующее партнерство, которое включает в себя гены и физиологию одного человека, взаимодействующие с генами и физиологией другого, а также взаимодействие разума с разумом других людей. Сама основа чувства собственного достоинства формируется во взаимодействии, и в основе этого лежит мозг, которому нужны другие, чтобы любить их и заботиться о них.

Так, чтобы чувствовать "социальное спокойствие" и безопасность, нам необходимы определенные социальные сигналы. А для того, чтобы "успокоить", нужно передать эти сигналы другим [Gilbert, 1993, 2009а]. Как отметили Боулби [Bowlby, 1969, 1973] и Порджесс [Porges, 2003, 2007], успокоившись, человек может либо расслабиться (пассивная безопасность), либо направить внимание на что-то другое, чтобы исследовать окружение (активная безопасность). Именно из этих рассуждений терапевтическая работа направлена на то, чтобы научить людей генерировать успокаивающие (сострадательные) образы, чувства и мысли [Gilbert, 2000а, 2009а; Gilbert & Irons, 2005]. Интересно, что та же идея о развитии внутренних образов сострадательных других (например, представить себе образ сострадательного Будды) является ключевой в буддийском сострадательном воображении [Vessantara, 1993]. Для клинической работы важно, что клиентам с повышенным уровнем стыда сложно выполнять техники успокоения и теплоты, которым они сопротивляются и боятся (глава 29), как будто эта система у них подавлена или утратила тонус.

Поиск одобрения

К валидации эмоций и личных реакций на события (ранней) жизни в терапии можно стремиться или избегать их. Линехан [Linehan, 1993] и Лихи [Leahy, 2005] отмечают, что принятие и подтверждение эмоций ребенка очень важны для сострадания. Лихи обрисовал полезную модель, которая демонстрирует, как проверка эмоций и ранний эмоциональный коучинг могут быть связаны с различными эмоциональными стратегиями и стилями взаимоотношений. Это изображено на рис. 3. Эти стили проявляются в терапии и терапевтических отношениях. Когда мы развиваем "сострадательное я", выполняем технику с "пустым стулом", (главы 21, 22), мы много внимания уделяем способности клиента сострадательно оценивать эмоции и конфликты эмоций. Это те навыки, формирование которых зачастую требует времени.

Рис. 3. Взаимосвязь родительства, типа привязанности, убеждений о валидации и межличностных стратегий. Перепечатано с разрешения из Gilbert, P. (ed.) (2005с) Compassion: Conceptualisations, Research and Use in Psychotherapy. London: Routledge

Когнитивные способности